День револьвера. Андрей Уланов

эти кости не опасны, пока не взойдет полная луна.

      – Я не трясусь! – соврал я. – Сапоги жмут.

      – А хочешь бояться, – словно не услышав, продолжил Толстяк, – бойся того, кто их оставил.

      – Это кого же?!

      – Ы-ы-х! – гоблин довольно икнул. – Этот вопрос местные себе уж который вечер задают. Добро пожаловать в Погребальнец!

      Последняя фраза не являла собой плод гоблинской фантазии – она была криво намалевана красным поперек деревянного щита справа от дороги, и в лучах заходящего солнца казалась особенно зловещей.

      Впрочем, на карте здешнего участка Пограничья, которую я битых два часа изучал на вокзале в Гимли-Крепьстоуне, значились два Ада, три Рая, целых четыре штуки Новых Небес и одно Чистилище. Ну, а всякие Эдемские сады и Могильные Камни на той карте были представлены, что называется, в широком ассортименте. Юморок с душком. Я потихоньку начинал к нему привыкать – что, конечно, вовсе не значило, будто местные шутки стали мне нравиться.

      – Мрачное местечко, должно быть?

      – Дыра как дыра, – гоблин сплюнул. – Видал я места получше, видывал и паршивей. Вторых было маловато.

      Я с трудом удержался от дежурного: «врешь ты все!». Этот гобл явно был не прост – слишком уж он членораздельно, правильно и, бизон его залягай, умно изъяснялся по-человечески.

      К тому же мы почти дошли до ворот.

      – Ста-а-ять!

      Тягучего южного акцента в этой фразе хватило бы на троих.

      Я остановился. А гоблин подошел вплотную к воротам, развернулся и от души пнул калитку. Единственным видимым результатом стало брызнувшее из косяка небольшое облачко то ли пыли, то ли трухи. Выждав пару секунд, зеленошкурый повторил процедуру, и на этот раз я услышал весьма подозрительный треск.

      – Выломаешь калитку – повешу в проеме твою шкуру, – пообещали с той стороны.

      Угроза была, на мой взгляд, вполне уместной. В отличие от стены, вполне типичной для здешних мест, – глина, много солнца и толика армейской саперной магии, сочетание, с трудом прошибаемое даже ядрами, – ворота представляли собой дощатую конструкцию весьма хлипкого вида.

      Гобл заржал.

      – Джок, да ты прежде сумей приподнять свой зад хоть на дюйм!

      – А?!

      Над стеной начало медленно воздвигаться что-то пыльное и коричневое. Судя по кряхтению, сипению и прочим нечленораздельным звукам, сопровождавшим этот процесс, из-за стены показалась верхушка Вавилонской башни. Ну или хотя бы прапрапрадед всех сомбреро по эту сторону Рио-Гранде.

      – Толстяк?! Ну и дела! Ты чего, соскучился по гнилой соломе?!

      Вслед за полями шляпы из-за стены высунулось нечто среднее между заходящим солнцем и боровом – большое, круглое, красное, с маленькими глазками, почти затерявшимися среди жировых складок, и щетиной, которой мог бы позавидовать дикобраз.

      – Эй, а где остальная ваша банда?! Кривоклык, Дерг-Подерг… и какого этот молодчик тычет в тебя стволом?!

      – У нашей банды вышла небольшая размолвка