Мировой кризис. Андрей Мартьянов

приготовленный багаж в порт, к рейсу уходящей в полдень «Лузитании» (билеты уже были куплены!), Шпилер поймал Тимоти за рукав и попросил обождать: в поезду они поедут вместе. Распоряжения относительно вещей были тотчас отданы служащим отеля «Мальмезон».

      Тим лишь плечами пожал. Отлично, доктор, кэб ждет.

      …Концессионеры собрались на носовой палубе «Эвертона» – никто не желал упустить волнующий момент. Канаты сброшены с чугунных швартовых тумб, из единственной трубы парохода валит масляно-черный дым, прорежаемый тонкими струями белесого пара, выбивающегося из бронзовых отводов предохранительных клапанов, поручни чуть подрагивают.

      «Эвертон» тяжеловесно и медлительно отошел от причала, миновал косой канал между молами, ограждающими Александра-док, капитан взял лево на борт, перевел рукоять судового телеграфа в положение «средний ход», и черный с лазурной полосой на борту корабль уверенно двинулся к северу, выходя из Ливерпульского эстуария в открытое море.

      – Мы все сумасшедшие, – громко сказал Тимоти. – Куда едем? Зачем?.. Да и плевать! Главное – едем!

      – Делай, что должно, и будь, что будет, – эхом отозвался Робер, припомнив девиз средневековых французских рыцарей. – Впрочем, я совершенно не уверен, что мы делаем, что должно, но точно знаю другое: мы снова влипли! И все из-за тебя, Джерри!

      Спокойные воды залива после пересечения границы ливерпульской банки заместились морскими волнами, задул неприятный западный ветер, несущий редкие снежинки – последние знаки ушедшей зимы. Справа по ходу судна была различима полоска холмистого берега Мерсисайда.

      Грядущей ночью «Эвертон» обогнет северную оконечность Британии и возьмет курс на юго-восток, в сторону берегов Датского королевства и Германской империи. Первая цель – Кильский канал.

      – Пойдемте пить чай, – просто сказал Джералд. – Холодно. И пожалуйста, забудьте о пораженческих настроениях! После весны на Рейне два года тому, вам всем должно быть стыдно за подобные слова!

      Глава вторая

      Его сиятельство

Териоки – Санкт-Петербург,29–31 марта 1914 года

      – …Ох, барин, беда одна с вами, – привычно вздохнул камердинер его сиятельства. Привычка графа засыпать с пьяных глаз где угодно, но только не в постели, Прохору была давно и хорошо известна, однако нынешним утром вернувшийся перед самым рассветом Алексей Григорьевич изволил расположиться прямиком в холодных сенях: завернулся в шубу, кулак под голову и ну храпеть на весь дом. До кабинета, где имелся диван, а уж тем более до спальной в глубине дачи, граф попросту не дошел. Не смог.

      Хорошо, домом не промахнулся, а то случилось бы, как в прошлый раз, когда барин громко вломился на дачу адвоката Милютина, насмерть перепугав его нервическую супругу. Пришлось затем отослать корзину с цветами и извинения, ибо Милютин грозил мировым судом.

      Бывало в прежние времена граф Алексей Григорьевич кутил с византийским размахом, легенды о его похождениях