Эсса. Ника Муратова

Когда бедные родственники отдают своих детей более богатым, это хоть как-то объяснимо. Но не финансовое положение определяло традицию обмена детьми. Зачастую дети, конечно, попадали к более богатым родственникам, и те их нещадно эксплуатировали как прислугу. И это считалось нормальным – дети получали возможность ходить в школу и отрабатывали это домашним трудом. Но бывало и наоборот. Особый пункт – если у женщины умер муж и она осталась одна, без мужской опеки. Тогда разослать своих детей по родне являлось просто обязательным. Причем отправить их следовало туда, где была полная семья, так как считалось, что без мужчины в доме должного надзора ребенок не получит. Мне рассказывали о случаях насилия над детьми со стороны приемных родителей, но истинную статистику не знает никто. Внутрисемейный позор здесь никогда не выносят на суд общественности и закона.

      Эсса остался в тот же день, когда Мамаду его привел.

      – Ты можешь прийти завтра.

      – Нет, мадам, я могу начать работать сейчас. Если мадам не против.

      – А тебе далеко ехать до дома?

      – Да. До моей деревни далеко. До дома дяди Мамаду тоже не близко.

      – Дяди? Он тебе не отец?

      Тогда-то Эсса и рассказал мне свою историю. Совершенно обычным тоном, как будто так и надо.

      – А почему тебя отдала мама, Эсса?

      Пожал плечами:

      – Вы же знаете, у нас так принято.

      – Но кто более состоятельный, семья твоих родителей или твоей тети?

      – Одинаково.

      – А где живут твои родители?

      – Вверх по реке, на другом конце страны.

      – Ты их часто видишь?

      Покачал головой, глядя куда-то вдаль:

      – Два года назад видел мать. А отец умер года три назад. Я его почти не знал, не видел.

      – Почему? Он не навещал тебя?

      – У него много жен и ферма, ему было некогда.

      – Но ты же ездил к нему.

      – Да. Но я жил в доме матери, отец приходил на какое-то время и уходил.

      – Тебе хорошо жилось у тети?

      Смеется:

      – Да.

      – Это они заплатили за твое образование?

      – Нет, мать с отцом посылали денег до девятого класса, а потом миссионеры спонсировали.

      – Так тебе сколько лет-то?

      – Восемнадцать.

      – Правда? – Я недоверчиво окинула его взглядом. – А я думала пятнадцать – шестнадцать.

      Засмеялся.

      – То есть тетя и ее муж даже не платили за твое образование?

      – Нет. Я много болел в детстве, почти все время болел. И мать решила, что, может быть, мне будет лучше у тети, в ее семье, что их место для меня плохое, раз я болею.

      – Это ей кто-то посоветовал?

      – Наверное. Может, марабу[1] сказал, что мне там плохо.

      – А у тети тебе стало лучше?

      Опять смеется:

      – Не помню. Говорят, лучше. Сейчас не болею же!

      Я окинула его взглядом. Ну да, не болеет. Но худой, как палка. Откормить его, что ли, за эти несколько недель.

1

Марабу – целитель.