Неоконченные предания Нуменора и Средиземья. Джон Р. Р. Толкина

Бретильский лес. Поэтому Дорласу и его людям пришлось отступить с потерями, и орки перешли Тейглин и забрались далеко в леса. И Дорлас пришел к Турамбару, показал свои раны и сказал:

      – Смотри, господин, после ложного затишья настал час нашей нужды, как я и предвидел. Разве не просил ты, чтобы тебя считали не чужестранцем, но одним из нас? Разве эта опасность не грозит также и тебе? Ибо дома наши недолго останутся сокрытыми, если дать оркам глубже проникнуть в наши земли.

      Потому воспрял Турамбар, и снова взял меч свой Гуртанг, и отправился в битву; и лесные жители, узнав об этом, немало воодушевились и собрались к нему, и вот уже под его началом оказалось несколько сотен. Тогда они прочесали лес и перебили всех орков, что пробрались туда, и повесили их на деревьях у Переправы Тейглина. А когда явились новые враги, лесные жители устроили засаду и застали их врасплох, и орки, не ожидавшие встретить такого большого войска и устрашенные возвращением Черного Меча, обратились в бегство, и многие были убиты. Тогда лесные жители сложили большие костры, свалили трупы солдат Моргота в кучу и сожгли, и дым от пламени мести черной тучей поднялся в небеса, и ветер унес его на запад. Однако кое-кто из орков все же остался в живых, и принес вести об этом в Нарготронд.

      Вот тогда-то Глаурунг разгневался по-настоящему; но некоторое время он лежал недвижно, размышляя об услышанном. Оттого зима прошла спокойно, и люди говорили:

      – Слава Черному Мечу Бретиля – вот, все наши враги повержены.

      И Ниниэль успокоилась и радовалась славе Турамбара; но он был в задумчивости и говорил в сердце своем: «Жребий брошен. Настал час испытания, когда станет известно, правду ли говорил я или хвастался впустую. Не стану я больше убегать. Пусть буду я воистину Турамбаром, ибо хочу собственной волей и отвагой одолеть свой рок – или погибнуть. Но суждено ли мне погибнуть или победить, а Глаурунга я все-таки убью».

      Тем не менее на сердце у него было неспокойно, и он разослал самых отважных людей на разведку в дальние земли. Открыто этого не обсуждали, но само собой вышло, что Турамбар теперь распоряжался как хотел, словно это он был владыкой Бретиля, а с Брандиром никто не считался.

      Пришла весна, полная надежд, и люди пели за работой. Но в ту весну Ниниэль понесла, и сделалась бледной и слабой, и радость ее угасла. А люди, которые ходили за Тейглин, вскоре принесли странные вести – что на равнине, в той стороне, где Нарготронд, горят леса; и люди не знали, что бы это могло быть.

      Немного спустя пришли новые известия: пожары распространяются на север, и палит леса сам Глаурунг. Ибо он оставил Нарготронд и снова куда-то двинулся. Те, кто поглупее, а также склонные к надежде, говорили:

      – Вот, его воинство разбито, и теперь он наконец образумился и решил вернуться, откуда явился.

      Другие говорили:

      – Будем надеяться, что он проползет мимо.

      Но Турамбар знал, что на это надеяться нечего, и Глаурунг ищет его. И потому он втайне от Ниниэли день и ночь раздумывал,