Пари на пятьдесят золотых. Тата Орлова

отдыхать, – сделала вид, что ничего не услышала. Подняла крышку…

      Судя по тому, как посмотрел на де Риньи герцог, в курсе этой проделки своего друга он не был.

      – Ваша светлость, я могу спросить? – Каши я всегда любила, а уж против такой, с кусочками застывших в сахарном сиропе фруктов, тем более ничего не имела.

      Герцог, заметив, что я не просто взялась за ложку, но даже вроде как сделала это с воодушевлением, несколько расслабился:

      – Да, конечно.

      – Вы еще не поднимались в кабинет?

      В моем понимании ни одно из слов по отдельности, ни вместе не несли в себе ничего предосудительного, поэтому, когда после вопроса в столовой наступила тяжелая, удушающая тишина, невольно вскинулась, тут же напоровшись на раздраженный взгляд де Риньи.

      – Я сказал что-то не то? – не стала я гадать.

      – С чем связан твой интерес? – Герцог вмешался в нашу безмолвную дуэль.

      – Меня беспокоит одно письмо с пометкой «лично», – не без труда опустила я глаза. Медленно выдохнула, усмиряя взбесившееся дыхание, и лишь после этого посмотрела на герцога, который с любопытством наблюдал за нами.

      Справившись с желанием подняться и сбежать, продолжала, радуясь, что брат оставил для меня лазейку, которой я всегда могла воспользоваться:

      – Мне показалось, что его писал заклинатель.

      – Что?!

      Сглотнув, вжалась в спинку стула. Нет, раздраженным де Риньи не был, да и взбешенным – тоже, но вот это тихое «что» прозвучало настолько страшно, что я мгновенно сообразила, чем была стоящая передо мной каша.

      Местью!

      За что мстил, я тоже поняла. За допущенную ошибку в кличке дядюшкиного любимца, которую он принял на свой счет.

      – Мне показалось, что его писал заклинатель, – повторила, напомнив себе еще раз, что я не только Мишель Лонье, дворянин из разорившегося рода, но и Мишель де Ланье, собиравшаяся выиграть для брата это идиотское пари.

      – Откуда такое предположение? – Герцог отбросил салфетку, давая понять, что на этом завтрак можно считать завершенным, и встал.

      – У меня на курсе два заклинателя, – чувствуя, как взгляд де Риньи прижимает к земле, поднялась и я. – Один – сильный, второй – со слабыми способностями. Мы тренировались совместно. Они – заклинать, мы – выставлять щиты.

      – Мы – это кто? – Де Риньи продолжал сидеть, разглядывая меня, – нет, потроша меня взглядом.

      – Это имеет отношение к делу? – огрызнулась я, понимая, что если не отвечать на его выпады, то еще немного, и Мишеля Лонье можно списывать со счетов. Вряд ли мямля и рохля долго продержится на этом месте.

      – Он прав. – Герцог слегка остудил пыл маркграфа. – Идем, – направился он к выходу из столовой.

      С тоской посмотрев на оставленную кашу, последовала за ним. Если так будет продолжаться…

      – Что заставило тебя насторожиться? – Герцог остановился у лестницы, дожидаясь нас с де Риньи.

      Прежде чем ответить, оглянулась:

      – Я под