Гуров идет ва-банк. Николай Леонов

что мы зря тратим время? – усмехнулся Крячко. – Сейчас снимаем с него штаны, и он через пять минут рассказывает даже то, чего до этого не знал. Кстати, орать, что мы нарушаем закон и используем пытки, бесполезно – тут никто и ничего не видел и не слышал.

      Он снова размотал шнур паяльника и, оглядевшись, включил его в ближнюю розетку. Сделав Маргарите знак, чтобы она вышла из кабинета, направился к побледневшему Верхову. Скрутив его в бараний рог, без заметного усилия приволок трясущегося отморозка к концу стола с лежащим на нем паяльником. Плюнув на жало, отчего раздалось короткое шипение, Станислав оглянулся на Гурова.

      – Лев Иванович, подержи этого недоделка. Ну а я подарю ему незабываемые ощущения на всю его оставшуюся жизнь. Кстати! Ты «голубой» по части «актива» или «пассива»? – хохотнул он. – Ну, да ладно… Это теперь для тебя не будет иметь никакого значения. В любом случае ты автоматически попадаешь в «пассив». Как говаривала одна моя знакомая из Гомеля, «стромляй потыхеньку»…

      Передав скрученные запястья Гурову, Стас взял уже пышущий жаром паяльник и поднес его к чреслам трясущегося негодяя. Поняв, что еще немного, и ему в самом деле придется пережить нечто кошмарное, что он сам ранее практиковал достаточно часто в отношении строптивых клиентов, Верхов завизжал почти по-поросячьи:

      – Не-е-ет!!! Не надо! Я скажу! Она в деревне Акулькино – там есть руины барского поместья. Она в подвале.

      – Охрана? Кто при девочке? – с сожалеющим видом, крутя в руке паяльник, спросил Крячко.

      – Двое – Гоблин и Каха… Они там в соседней сторожке кантуются. Если вы взяли всех моих ребят, то, кроме этих двоих, там больше никого, – поскуливая, признался Верхов.

      Знаком подозвав к себе спецназовца, все это время стоявшего у двери, Гуров распорядился:

      – Этого пакуйте и вместе со всеми в КПЗ. Десять человек определи, кто поедет с нами в Акулькино. Мы впереди пойдем на «Пежо», группа поддержки идет сзади в полукилометре.

      …Полчаса спустя со стороны МКАД в направлении Электростали промчался особо ничем не примечательный серый «Пежо». Сидевшие в нем двое рослых мужчин, одетых скромно и неброско – ни дать ни взять мелкие коммерсанты-розничники отправились на поиски новых рынков сбыта своему турецко-китайскому ширпотребу, – молча смотрели на бегущую им навстречу дорогу. Гуров и Крячко, учитывая особый характер предстоящей операции, вновь, что называется, впряглись сами. Да и как можно было переложить на кого-то ответственность за жизнь ребенка, оказавшегося заложником в руках завзятых отморозков?

      За те недолгие минуты, пока шли сборы на второй этап операции, Гуров успел созвониться с главком и взять у информационщиков характеристики на Гоблина и Каху. Гоблин, по паспорту Габалин Роман Тариэлович, был профессиональным мошенником, лет пять назад неожиданно для всех поменявшим масть, переквалифицировавшись в марвихера – скупщика краденого. На этом-то он и погорел, купив у какого-то мелкого воришки раритетную брошь работы семнадцатого века и продав ее за границу. Отсидев срок,