Студент на агентурной работе. Владимир Сухинин

сюда попали? – удивился я.

      – Попасть попали, а выйти не можем, – ответила она.

      – Ну когда я поумнею?! – Паника медленно, но неумолимо стала затоплять все мое сознание.

      – Второе правило агента, – произнесла Шиза.

      – Второе правило агента… – повторил я за ней. – Какое правило агента? Шиза, ты что несешь? Нам спасаться надо!

      – Второе правило агента: надежда умирает после смерти агента, – напомнила мне мои же слова мой ангел-хранитель.

      – Точно, девочка, тут должен быть черный выход, в храмах всегда делали парадный и служебный входы, – приободрил я себя. – Пошли его искать!

      И, держась за стену, в полной темноте стал осторожно двигаться вперед. Через несколько шагов я нащупал ступеньки, уходящие вниз, и начал спускаться. Чем ниже я спускался, тем более отчетливо проявлялись стены – или мое зрение подстраивалось, или становилось светлее.

      – Точно, храм! – подбодрил я себя. – Уже что-то можно рассмотреть, и там может быть выход.

      – Или гробница, – пессимистично произнесла Шиза.

      – Да чтоб тебя! – выругался я. – Не накаркай.

      Становилось действительно светлее, и свет просачивался из-за поворота, куда я хотел повернуть. Под ногами что-то загремело и, посмотрев вниз, я с испугом остановился. У моих ног лежал череп, который я случайно задел. Присел и взял в руки костяшку. На меня смотрели пустые глазницы.

      – Все-таки гробница! – внесла свою лепту во вновь начинающую панику Шиза.

      Ответить я ей не успел.

      – Папа, этот ты? – раздался из темноты детский голос. Он настолько неожиданно и гулко прозвучал в полной тишине, что я выронил череп и грохнулся на задницу.

      Я услышал стук своего сердца, набатом бьющего в ушах, хотя оно в это мгновение улетело в пятки, череп покатился по каменному полу, разрывая тишину, как грохот пушек. На меня напала оторопь. А Шиза понуждала идти. Но все мое тело словно одеревенело. Пересилив себя, я встал, на цыпочках подошел к углу и осторожно выглянул. Метрах в пяти от меня под тусклым светом цветной фрески, занимающей полстены, стоял маленький мальчик лет четырех или пяти, не больше, полностью обнаженный. Он внимательно смотрел на меня.

      – Я тебя заждался уже, – сказал он.

      В полном ступоре от нереальности происходящего я просто стоял и смотрел на него. При этом с ужасом, который поднимался в моей душе, боролась Шиза.

      – Ты что-нибудь понимаешь? – спросил я ее. – Ты видишь то же, что и я, или у меня галлюцинации? – Мне было трудно понять: здесь реально стоит ребенок или это навеянное колдовство.

      – Я вижу ребенка, – ответила Шиза.

      – Я тоже!

      Надо было что-то предпринимать, не век же стоять и пялиться на мальчика из-за угла. Три раза глубоко вздохнув, я вышел и направился к малышу.

      – Ты что тут делаешь? – Это первое, что мне пришло в голову его спросить.

      – Ты что, забыл? – обиделся он. – Ты оставил нас с мамой, а сам ушел, сказал, что скоро вернешься. Я ждал, ждал, а тебя все нет и нет. Мне скучно, и мама не разговаривает, с Божей