Восточный роман. Александра Гардт

вот он и научился болтать так, что все теряли нить к концу второго предложения. Главное, чтобы про трагические обстоятельства не завел, а то придумывал и не такое.

      Екатерине Андреевне, впрочем, все нравилось, и конфликт был улажен, даже не начавшись. Я зверски хотела кофе, возможно, даже литр (а что, два больших стаканчика – как раз), потом вспомнила, что следующим у нас английский и известный вредитель Алексей Михайлович, запрещавший не то что есть, но и минералку пить на занятии. Захотелось немедленно убиться обо что-нибудь с разбегу. Потому что за перерыв нормальный кофе мне точно не светит, а злить Алексея Михайловича – себе дороже. Он как созовет на экзамен комиссию, даром что английский мне почти родной… Плавали, знаем: суровости нашей английской кафедры не поддаются ни описанию, ни исчислению. Один мальчик, на пару лет постарше, допрыгался. Пропускал занятия, грубил, заявлял, что и так язык знает (к слову, он его, в общем-то, знал, но поведение оставляло желать лучшего), и на гос к нему пришли три преподавателя смерти. Насколько я поняла, не выпустился он до сих пор. И наша английская кафедра вполне могла себе это позволить.

      За такими невеселыми мыслями протекло занятие, оказавшееся семинаром по внутриазиатским отношениям. Я пропустила половину мимо ушей, благо, вовсю солировал Костик. На задворках сознания металась важная мысль, но осознать я ее не могла. Пьянство накануне окончательно подкосило мои когнитивные функции. Я даже не помнила, как домой доехала, и это было довольно грустно. Надеюсь, таксист в приложении не выставил мне совсем уж плохую оценку.

      Екатерина Андреевна отпустила нас на пять минут пораньше, и, радостно цокая каблуками и даже подошвами кед, народ умчался в «Старбакс». «Не успеют», – подумала я совсем мрачно. А мне отдуваться перед Алексеем Михайловичем. Даже Маринка унеслась. Я побродила около автомата с самым отвратительным кофе на свете и полезла в сумку за монетками. На этаже пока что было тихо, но очень скоро начнется галдеж, появятся студенты… Я взяла стаканчик, отошла к подоконнику и сделала глоток. Внезапно оказалось, что любой кофе гораздо лучше никакого, и мне стало чуть полегче.

      Будто в ответ на мои мысли дверь аудитории напротив распахнулась настежь, и оттуда высыпали щебечущие, свежие и веселые кореяночки. За ними высыпался Алексей Михайлович. Я вздрогнула, но все-таки отсалютовала ему стаканом. Он задержал на мне взгляд, едва заметно хмыкнул, но кивнул. Зараза, каких поискать. Я почти совсем расслабилась, понимая, что лично мне комиссия не грозит, а группа – да все равно, предатели старбаксовские, когда из аудитории с большой задержкой появился Чжаён. Я зажмурилась (передо мной мелькнули какие-то неясные всполохи), попыталась уловить важное, прорывающееся в память из вчерашнего, но не смогла.

      – Голова не болит? – насмешливо поинтересовались рядом, и я распахнула глаза. Чертов ольччан был тут как тут.

      – Да вроде бы не жалуюсь, – ответила я.

      Что-то в его фразе здорово меня напрягало, но понять, что именно, я была не в силах.

      – Больше