Первый ученик. Аня Сокол

закрыли на сутки.

      – Черт.

      – Он знал, на что идет. – Она покачала головой. – Больно уж ты совестливый для твоей репутации.

      – Да пошла ты!

      – Вот, уже лучше. Сегодня мы с тобой заступаем на ночную вахту в хранилище. – Она отпустила его и пошла дальше по коридору, теперь уже ему пришлось догонять девчонку и хватать за руку.

      – Поясни, – потребовал он.

      – Пришлось попросить кое-кого об услуге и изменить график. Надо выяснить: куб какого именно из блуждающих исчез и как технически была осуществлена кража.

      – Но почему МЫ? – он выделил голосом последнее слово.

      – А кто? – Она выдернула локоть.

      Баек о спецхранилище в Инатарских горах он наслушался до отрыжки еще в детстве. Стоило бате с соседом Костычем принять на грудь грамм – дцать, как Макса тут же окидывали многозначительным взглядом, и начинался вечер сперва страшных, а потом и очень страшных историй.

      В горах добывали камни. Кристаллы (по структуре своей), способные ограждать разумы людей. Минералы были здесь всегда: и в периоды мертвых веков[7], и в десятилетия стремительного развития прогресса, и урбанизации. Кад-арты были хранителями живых и защитниками от мертвых. Лет пятнадцать назад они обзавелись электронной начинкой. Грош плохо помнил детали денежной и идентификационной реформ. Одно несомненно – камни с электронной начинкой или без нее создавали вокруг носителя нулевое поле, пусть и не очень сильное, и оно в разы ослабляло психические атаки призраков.

      А если этих камней много? Если первичные месторождения тянутся через весь хребет? Чем станет такое место для блуждающего? Могилой? Или тюрьмой? Горы успели побывать и тем, и другим. Века два назад здесь хоронили всех без исключения жителей Империи. Но результативность этих мер оказалась в разы меньше ожидаемой. Глубина залегания жил везде разная: где-то они генерировали поле, где-то нет. Плюс постоянная и непрерывная добыча минералов, новые шахты, туннели, мосты. Покойников приходилось часто перетаскивать с места на место. Потом кто-то предложил кремацию, и дело пошло куда как веселее.

      Пока один из Императоров (Макс не помнил, какой именно) не понял, что бесконечно так продолжаться не может – горы не резиновые. Тогда-то и были основаны Ворошки. С того момента и по сегодняшний день усопшие находили место последнего приюта на равнине.

      Поначалу решение не нашло отклика в народных сердцах. Оставлять призраков без сдерживающей силы гор улыбалось не всем. Но перезахоронения прошли на удивление гладко. Вернувшиеся как атаковали своих обидчиков, так и продолжали заниматься любимым делом. Никаких массовых убийств и террора от мертвых не последовало. Живые стали осмотрительней и, прежде чем дать наглецу соседу в глаз, задумывались: а не допьется ли он завтра до уютной метр на два могилки и не заглянет ли к вчерашнему собутыльнику свеженький покойничек, не вспомнит ли про подбитый глаз? В свете этого заповедь «возлюби ближнего своего» приобрела совсем другой, весомый, нежели другие постулаты, смысл.

      Макс

7

Мертвые века – период с 1524 по 1703 г., ознаменованный нашествием первых блуждающих, характеризуется территориальной раздробленностью, разобщенностью, отсутствием единовластия, непогрешимой верой в загробную жизнь и несопротивлением власти призраков. Человеческие потери по самым скромным подсчетам варьируются от 1 млн до 3,5 млн человек (История Империи Камней. Учебник рекомендован для школьной программы 7-го класса Имперским образовательным корпусом).