Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть первая. Вера Камша

и теперь говорил накрывший Хексберг еще с ночи дождь. Капли настырно барабанили по подоконнику, напоминая, что лету скоро конец. Самое время болтать о безнадежном, болтать – не слушать.

      Чтобы успокоиться, Руппи перечислил про себя все кости черепа и принялся подбирать слова, с которыми можно уйти, не оскорбив ни Зеппа, ни себя, ни адмирала цур зее, такого, каким тот был, когда флот втягивался в хексбергскую бухту. Прежнего Олафа наследник Фельсенбургов любил, нынешнего предпочел бы не знать. Становящееся безнадежным до глупости молчание прикончил Вальдес.

      – Я не понимаю, – удивился он прямо с порога. – Ваши люди в моем доме поминают вашего же кесаря, а вы что делаете?

      – Вы давно узнали? – Олаф отодвинул книгу, проповедовать Бешеному он не собирался.

      – Немногим раньше вас. Милейшие контрабандисты делятся новостями не только со «своими». Ваш Готфрид уподобился нашему Фердинанду, бывает… Касеру сейчас принесут.

      – Это излишне.

      – Господин адмирал цур зее, – заверил Бешеный, подсаживаясь к столу, – я глубоко уважаю вашу контузию, но только не в данном случае. Монархов следует поминать. Тот, кто этого не делает, рискует в один премерзкий день проснуться в республике, и хорошо, если не дуксом. Дуксия Дриксен… Звучит омерзительно, а то, что звучит омерзительно, таковым и является, так что лучше до этого не доводить. Руперт, ты согласен?

      – Да. Но «его высочество Фридрих, регент кесарии Дриксен» звучит не менее гадко.

      – Пожалуй. Тогда святая обязанность его высочества догнать адмирала цур зее Бермессера, но когда это Фридрих исполнял святые обязанности успешно? Придется помогать…

      – Мя-а-а-а!!!

      Влетевший впереди ординарца с подносом пушистый шар заметался, как всегда, когда дорывался еще и до Вальдеса. Бывшая стражница Адрианклостер с первого взгляда воспылала к Бешеному греховной страстью, второй по счету, и теперь разрывалась между Дриксен и Талигом. Альмиранте ухватил Гудрун за шкирку и водрузил на здоровенный серый том.

      – Покайся, тварь закатная, – велел он. – Или поспи. Пепе, ставь сюда и скажи внизу, что мы скоро будем.

      – Без меня. – Олаф все-таки взял серебряную стопку. – Не думал, что вы это держите.

      – Я не позволю себе поминать вашего кесаря кэналлийским, это гаунасская можжевеловая. Скрипун новостями не торгует, он дает их в придачу, в том числе и к касере. Господин адмирал цур зее, господин лейтенант…

      Можжевеловая напомнила о многом, и больше всего – о «Ноордкроне». Кесарь Готфрид, Западный флот, обожаемый начальник, ясная цель, друг Зепп… Это было, этого больше не будет, но корабли еще вернутся в Метхенберг, и один из них получит имя «Ноордкроне».

      – Господа, – Олаф поставил стопку на поднос, – примите мои извинения. Я хочу остаться один.

      – Зря, – поморщился Вальдес. – Вам кажется, что вы молитесь, однако на самом деле вы спиваетесь, если уже не спились. Без вина и касеры, что самое печальное. Фельсенбург, нас ждут.

      Их