Таких не убивают. Кир Булычев

могли полюбить друг друга. Ты – воздух. Она – земля. Но ты знаешь, социально я чувствовал себя за ней как за каменной стеной.

      – Поэтому чуть не ушел к Лизе Корф?

      Лидочка была достаточно давно и близко знакома с Сергеем, чтобы позволить себе такую реплику.

      – Наверное, – согласится Сергей. – Мужчине нужен кто-то, кого он мог бы опекать, о ком он мог бы заботиться. Нина никогда не давала мне такой возможности. Это невозможно. Для нее есть лишь одна жизненная роль: она – наседка, заботница, все остальные – цыплята, которых надо воспитывать. И ушла она от меня не потому, что нашей семье что-то грозило. К тому времени мой роман с Лизой Корф сходил на нет; роману уже было несколько лет. Это много. И я уже знал, что не женюсь на Лизавете. И Лиза знала об этом и не искала этого брака. У нее своя гордость… Нина ушла, потому что я слишком долго ее не слушался. Это было наказание. Я должен был покаяться, но не покаялся.

      Лидочка порезала хлеб. Колбаса скворчала на сковороде. Лидочка знала, была уверена в том, что Нина оставила Сергея потому, что дождалась своего часа – на ее горизонте появился человек, крупный врач, доктор наук, который увлекся ею. И тогда Нина решилась на то, чтобы избавиться от Сергея, младшего научного, подрабатывающего статьями в «Знании – силе» или брошюрами. Но доктор медицины сорвался с крючка… На этом Лидочка прервала течение своих мыслей, ибо немое злословие ничем не лучше высказанного.

      – Ты о чем задумалась? – спросил Сергей.

      – О том, как быстро бежит время, – солгала Лидочка. – У Лизаветы дочь студентка? Вы с Лизой встречаетесь?

      – Не в том смысле, как ты понимаешь…

      – А я ни в каком особом смысле не понимаю, – отмахнулась Лидочка. – Просто спросила.

      – Даша уже совсем взрослая, – сказал Сергей.

      – Когда мы виделись, она была еще девочкой.

      – Ты ее не узнаешь. Ей через неделю двадцать два года. Очень похожа на Лизавету.

      – Что она кончает?

      – Полиграфический. Будет художником книги. Как ты. Ты ей поможешь на первых порах?

      – Ну, я не профессионал… – сказала Лидочка.

      – Ты никогда не любила Лизавету…

      – Ну вот, оказывается, я не любила Нину, не любила Лизу. Может, потому что была влюблена в тебя?

      Сергей не сразу сообразил, потом неуверенно засмеялся. И спросил:

      – А если серьезно?

      – Нет, ты не герой моего романа. Возьми поднос и иди на террасу.

      Уже начало темнеть. Сборщицы смородины возвратились из сада, жужжали комары, вокруг уютного желтого абажура крутились тяжелые бражники и мотыльки.

      Итуся разливала чай. Пуфик путался под ногами. Вересков незаметно поглядывал на часы. За террасой зашуршали кусты. Сергей вздрогнул и посмотрел в ту сторону. Лидочке подумалось, что он тоже вспомнил о неприятном толстяке.

      Некоторое время за столом шел общий разговор. Потом кто-то вспомнил, что через сорок минут отходит электричка, пушкинская, не переполненная.

      Лидочка оглядела сидевших за столом, и вдруг ее посетила странная мысль: кто же первым из нас умрет? Вот мы сидим