Увези меня на лимузине!. Анна Ольховская

претензии, немка летела к полицейским, но те, увидев «обидчицу», больше на жалобы не реагировали вообще. И сынишка получал теперь по полной.

      Надо ли говорить, что мою дочку и ее телохранителя обожал весь пляж?

      Я опустила Нику на песок, разгрузила Мая, и малышка, вцепившись в друга, отправилась к Сяве, смешно загребая песок загорелыми ножками.

      Мы с Сашей, расстелив махровую простыню, улеглись на нее и приготовились к ответственнейшему занятию – горячему копчению себя, любимых.

      Я за эти восемь месяцев смогла наконец хорошенечко отдохнуть и набраться сил. Хотя иногда, скажу честно, хотелось до поросячьего визга набраться чего-нибудь другого, и покрепче. Очень трудно выживать без Лешки…

      На лицо упала и охнула тень, потом – несколько капель воды. Я открыла глаз и улыбнулась:

      – Никуська, ты уже успела в воде повозиться?

      – Папа!

      – Что?! – я мгновенно села столбиком.

      – Папа!

      – Где?!

      – Воть.

      У Мая в зубах – журнал «Караван историй». На обложке – то, что осталось от Алексея Майорова. Ника показывает на изображение пальчиком:

      – Папа. Плачет. Папа.

      – Но… Как ты… Откуда… Славка, это ты ей показал?!!

      Глава 11

      – Что показал? – Слава, увлеченно что-то рассказывавший Бригитте, недоуменно оглянулся.

      – Вот это! – Я выхватила из пасти Мая журнал.

      – Нет, конечно, – парень нахмурился. – Что я, дятел тупой, что ли?

      – А разве нет? – хихикнула Вика, не упустив возможности подколоть брата.

      – Но тогда кто? Кто сказал Нике?! – Я чуть не плакала.

      – Тетя Аня, честное слово, – посерьезневшая Вика вместе со Славкой подошли к нам, – ей никто ничего не показывал. Мы даже из сумки журнал не вытаскивали, Ника сама его умыкнула.

      – Но зачем, почему?

      Ребята лишь пожали плечами. А я, едва сдерживая слезы, смотрела, как моя девочка гладит изображение человека-растения и что-то бормочет.

      Как она смогла узнать в этом безжизненном манекене отца? Я, разумеется, показывала ей фотографии Лешки, но те, прежние, на которых изображен веселый, умный, добрый и счастливый Алексей Майоров. Дочка обожает их рассматривать, а еще она любит слушать папины песни.

      Но такого Алексея Майорова, каким он стал сейчас, ни я, ни остальные не показывали ей никогда. Зачем пугать кроху видом одутловатого чужого лица, пустых глаз, перекошенного тела? Этот человек совершенно не походил на того папу, которого знала Ника, он вообще мало походил на человека.

      Процесс реабилитации Алексея Майорова, проводимый в супердорогом закрытом санатории, проходил плохо. Если честно, он вообще никуда не проходил, а топтался на месте. За восемь месяцев улучшения не было. Первое время журналисты еще следили за тем, что происходит с суперзвездой отечественного шоу-бизнеса, но постепенно интерес к ничего не соображающему телу стал утихать. Ну сколько можно показывать