Метро 2033: На краю пропасти. Юрий Харитонов

схватил у стены мешок, набитый соломой, и подтянул его ближе к чугунному широкому тазу, в котором, потрескивая, горел небольшой костерок, затем радостно уставился на Николая Павловича, который потянулся за своим мешком.

      Ярос, в свою очередь, вновь подошел к бойнице и принялся разглядывать окружающий Юрьев серый мир. Картофельные грядки под самыми стенами, чуть дальше – пустая вырубка на краю леса и холмы, тут и там поросшие редкими лесками и тянущиеся к горизонту, где они сливались с таким же серым небом. Кое-где из-за вершин холмов выглядывали крыши разрушающихся от времени и непогоды деревенек. Покинутого города с этой стороны не видно. Смотрящие пугающими зевами окон кирпичные и бетонные дома можно было увидеть с других башен Юрьева, но зато в этой – северной – было спокойней. В поле любую тварь видно издалека, не то что в подступивших очень близко брошенных домах. Благо старый город отделялся от крепости высокой насыпью, под которой еще столетия назад люди прорыли себе разветвленную сеть коридоров и кладовых, где сейчас и обитала большая часть населения. Стены же высотой около четырех метров и возрастом почти восемь веков оберегали выживших от опасных тварей, иногда совершавших набеги на Юрьев. Внутри города, кроме нескольких хорошо сохранившихся храмов, жители еще во времена Великой Смуты, когда также боролись за жизнь и ресурсы с себе подобными, возвели много различных построек. И теперь около тысячи человек могли спокойно сосуществовать бок-о-бок, помогать друг другу, растить детей и обороняться совместными усилиями как от тварей, так и от людей, дерзнувших покуситься на столь лакомый кусочек, как бывший Михайло-Архангельский мужской монастырь, обнесенный толстыми стенами и заложенный еще в Средние века при Юрии Долгоруком.

      Ярос поставил рядом длинный тугой лук. Такую редкость, как огнестрельное оружие, доверяли в дозоре только самому старшему и опытному человеку, но это юношу совершенно не беспокоило. За долгие годы тренировок лук, сделанный по музейным образцам, стал продолжением руки, а стрелы в девяти случаях из десяти – смертью для любого существа, четвероногого или двуногого, без разницы.

      Также арсенал стрельца дополнялся коротким копьем со стальным наконечником и массивным ножом, которые производили еще до Катастрофы. И нож, и АКСУ Палыча были на строгом учете у начальника стрельцов – так себе название, но оно вполне отражало суть их работы, уходя корнями глубоко в историю, когда мужчины вроде них отбивали нападения кочевников. И краеведческий музей, который до Трындеца находился на территории монастыря, дал название стрельцам, предоставил образцы копий и луков со стрелами.

***

      – Дядь Коль, – попросил Ванька, когда Палыч поудобнее устроился у старой бочки, в которой горел костер, – а давайте сегодня про оборотня!

      Яр непроизвольно вздрогнул, а Николай Павлович, украдкой взглянув на юношу и его реакцию, тихо сказал:

      – Э, нет, давай не сегодня. Завтра. Я, как домой с дежурства приду, так тебе и расскажу… что ты уже сто раз слышал. Хорошо?

      – Ну,