Олимп. Дэн Симмонс

словоохотливый Нестор – разошлись по своим шатрам, чтобы забыться коротким, тревожным сном.

      – Теперь выкладывай новости об этой треклятой битве с бессмертными, – сказал Агамемнон Менелаю, оставшись с ним наедине в центральной ставке лакедемонцев, окруженной верными полководцами, охраной и копьеборцами – разумеется, те стояли на почтительном расстоянии, дабы никто не подслушал частной беседы повелителей.

      Рыжеволосый Атрид рассказал обо всем: о постыдных ежедневных сражениях между магией моравеков и божественным оружием олимпийцев, о поединках, унесших жизнь Приамида и некоторых героев помельче с троянской и ахейской стороны, и о вчерашнем погребальном обряде. Агамемнон и сам мог видеть восходящий дым от костра и пламя над илионской стеной, исчезнувшие всего час назад.

      – Тем лучше, – произнес пространнодержавный, вонзая сильные белые зубы в молочного поросенка, зажаренного на завтрак. – Обидно только, что Аполлон прикончил Париса… Мне не досталось.

      Менелай рассмеялся, отрезал себе ножку, запил ее вином и поведал о первой супруге покойного, Эноне, явившейся ниоткуда, чтобы шагнуть в шумное пламя.

      Бывший главнокомандующий расхохотался.

      – Жаль, что на ее месте не оказалась твоя сучка Елена!

      Младший брат кивнул, но сердце при звуках знакомого имени болезненно подскочило в груди. Потом изложил бредовые обвинения Эноны в адрес Филоктета, якобы убившего Приамида, живописал всколыхнувшую весь город ярость, из-за которой данайцам пришлось поспешно ретироваться.

      Агамемнон шлепнул себя по колену.

      – Превосходно! Это была предпоследняя капля. В течение суток я сумею растормошить недовольных ахейцев, поднять их на дело. Еще до исхода недели Троянская война вспыхнет с новой силой, брат. Клянусь землей и камнями на могиле нашего отца.

      – Но боги… – заикнулся рыжеволосый.

      – Боги богами, – с нерушимой уверенностью в голосе оборвал его брат. – Зевс, как всегда, будет сохранять нейтралитет, кое-кто станет помогать этим хнычущим, обреченным троянцам, большинство поддержит нашу сторону. Только на сей раз мы закончим работу, за которую взялись. Недели за три от Илиона не останется камня на камне, лишь пепел и кости.

      Менелай опять кивнул. Конечно, ему было интересно узнать, как Агамемнон собирается восстановить мир с Олимпом и низложить непобедимого Ахиллеса, но сердце жгла иная забота.

      – Я видел Елену, – промолвил он, чуть заметно споткнувшись на имени бывшей супруги. – Еще бы пару секунд, и я бы ее убил.

      Старший Атрид утер лоснящиеся губы, сделал глоток из серебряной чаши и выгнул бровь, показывая, что внимательно слушает.

      Обманутый муж поведал о своих твердых намерениях, о подвернувшейся возможности, наконец, о том, как все пошло прахом, когда внезапно явилась Энона и обратила гнев троянцев на головы почетных ахейских гостей.

      – Нам еще повезло уйти живыми из города, – в который раз прибавил он.

      Агамемнон