Присягнувшие тьме. Евгений Гаглоев

понял! – воскликнул вдруг Васька. – Ключ! Он у нее!

      Тимофей удивленно нахмурился.

      А что, это возможно! Ключ от грузового вагона запросто мог лежать в саквояже – такая маленькая девочка не вызовет подозрений у возможных грабителей. Руководство музея вполне могло пойти на такую хитрость.

      Тимофей потянулся к саквояжу. Девочка быстро подняла сумку с пола и поставила к себе на колени.

      Он хотел дотронуться до серебристой застежки, но она ловко отбила его руку ладошкой в кружевной перчатке.

      – Покажи, что в сумке! – потребовал Тимофей.

      – А если не покажу?

      Васька направил на нее пластиковый пистолет.

      – Покажешь, – спокойно произнес Тимофей. – Ведь ты не хочешь неприятностей?

      Темные глаза уставились прямо на него.

      – Не хочу, – тихо согласилась девочка.

      – Вот и умница, – кивнул Тимофей.

      – Я так стараюсь избегать неприятностей. Но они всегда происходят, – вполголоса добавила она.

      – Открывай саквояж, малявка! – прикрикнул на нее Васька.

      Девочка вздохнула и поднялась с сиденья. Она вышла в проход, поставила саквояж на пол, склонилась над ним. Тонкие пальчики в кружевных перчатках ловко справились с застежками. На безымянном пальце правой руки девочки блеснул странный черный перстень в виде миниатюрного черепа с оскаленными зубами.

      Она откинула застежки и медленно открыла саквояж.

      Васька уже подпрыгивал от нетерпения. Тимофей пристально следил за ее неторопливыми действиями.

      – Что у вас там?! – взволнованно воскликнул Форкис. – Сколько можно копаться?! Вы нашли ключ?!

      Гомон в вагоне усилился. Пассажиры угрожающе поглядывали на Форкиса. Столько людей! При желании они запросто справились бы с троицей мальчишек.

      Форкис на всякий случай вытащил из кармана свой пистолет и продемонстрировал его толпе. Злобные взгляды и недовольный ропот сразу поутихли.

      Тем временем девочка опустила в саквояж обе руки. Когда она выпрямилась, Васька просто задохнулся от ужаса, едва не выронив пистолет. Пораженный Тимофей отшатнулся.

      На вытянутых руках девочки, словно готовый к броску шар для боулинга, лежал настоящий человеческий череп. Выглядел он просто жутко. Гладкая кость блестела в свете ламп. Пустые глазницы пялились, казалось, прямо на мальчишек, пожелтевшие зубы весело скалились.

      – Это… это… – забормотал Васька. – Что это?!

      Тут же раздался пронзительный женский визг, это одна из пассажирок увидела, что именно девочка держит в руках.

      – Какого черта?! – потрясенно выдохнул Тимофей.

      Внезапно он ощутил, как вокруг сгущается нечто темное и очень зловещее. Волосы зашевелились под шапочкой Тимофея, кожа покрылась мурашками. И, похоже, не он один это почувствовал.

      Крики в вагоне стали громче. Кто-то бросился к двери, едва не сбив с ног Форкиса. Сразу несколько человек рванулись к кнопке вызова охраны. Форкис громко завопил, не в силах