Королева четырех королевств. Принцесса Кентская

хорошее, здоровое баварское чрево! – говорит он, смеясь, впрочем, по-доброму.

      Но Иоланде становится больно от этих слов. Порой, когда они разговаривали с королевой наедине, та вспоминала о своей любимой родине. О том, как летом она бродила по прекрасным долинам среди гор, где паслись коровы с большими медными колокольцами на шее – колокольцы слегка позвякивали, чтобы пастух знал, куда забрело его стадо. О горных цветах – эдельвейсе и синей горечавке; о простой местной еде – сосисках с хлебом, которыми можно перекусить в горной хижине, а потом спуститься по склону на закате, пока ночи еще не слишком холодные. У Изабеллы явно было очень счастливое детство. Во время таких разговоров она очень оживлялась, и Иоланда угадывала в ее лице черты той миловидной девушки, которой она когда-то была. «Думаю, моя стихия – горы и холмы, а вовсе не французский двор», – говорила она с горечью.

      Может быть, они и не стали друзьями, но относятся друг к другу с симпатией. Так что Иоланда не слишком удивляется, когда во время одного из визитов ко двору Изабелла посылает за ней. Вскоре выясняется, что королева чем-то обеспокоена и хочет снять груз с души.

      – Дорогая Иоланда, простите, что я вот так вас призываю, но мне нужно кое-что вам рассказать. Видите ли, я чувствую, что вам можно доверять: у нас похожее прошлое, и вы единственная, кто меня поймет. – Она украдкой озирается, потом придвигается всей своей огромной тушей поближе к Иоланде и сжимает ее тонкую руку в своих пухлых лапищах. – Понимаете, я… это трудно объяснить… Я не знаю, что делать, но больше не могу… не могу быть королю настоящей женой. Вы ведь слышали, как он ведет себя во время припадков? Его отвратительные манеры, грязная ругань и жестокость пугают меня – и не меня одну. Священник говорит, что я должна возлежать со своим мужем, если он того желает, но я не могу. Поверьте, я пыталась, еще как пыталась! – по щекам у нее текут слезы. – Я так его любила, а теперь он мне отвратителен.

      Иоланда приобнимает королеву, и у той на глаза наворачиваются слезы.

      – Прошу, дорогая Иоланда, поддержите меня, помогите устроить для нас во дворце отдельные комнаты! – Несчастная, потерянная, Изабелла отчаянно сжимает ее руки. – Что вы мне посоветуете, милая? Что мне делать? Я ни к кому больше не могу обратиться с такой деликатной просьбой, только к вам. Я… я прислушаюсь ко всему, что вы скажете. – В глазах у нее стоит дикое отчаяние.

      – Мадам, дорогая Изабелла, я понимаю. Да, я все понимаю… Дайте мне немного времени, чтобы я подумала об этой вашей проблеме. Заверяю вас, все это останется между нами.

      Королева смотрит на нее с облегчением, и это очень печальное зрелище. К тому моменту, когда они, обнявшись, расстаются и Изабелла провожает ее с благодарной улыбкой, Иоланда твердо решает помочь королеве. «К тому же, – думает она, – Изабелла может стать хорошей союзницей». Чем больше Людовик посвящает ее в свои дела, тем яснее Иоланда видит, какие у нее самой есть возможности для маневра. Да, надо все как следует обдумать.

      Иоланда размышляет об этом