Лермонтов. Алла Марченко

грянулся на землю,

      Покрывши всадника собой;

      Отвсюду треск и громы внемлю,

      Глушащи скрещет, стон и вой.

      Лермонтов:

      Начальник всем полкам велел

      Собраться к бою, зазвенел

      Набатный колокол; толпятся,

      Метутся, строятся, делятся;

      Ворота крепости сперлись.

      Иные вихрем понеслись

      Остановить черкесску силу

      Иль с славою вкусить могилу.

      И видно зарево кругом;

      Черкесы поле покрывают.

      Ряды, как львы, перебегают;

      Со звоном сшибся меч с мечом;

      И разом храброго не стало.

      Ядро во мраке прожужжало.

      И целый ряд бесстрашных пал,

      Но все смешалось в дыме черном.

      Здесь бурый конь с копьем вонзенным,

      Вскочивши на дыбы, заржал.

      Сквозь русские ряды несется;

      Упал на землю, сильно рвется,

      Покрывши всадника собой,

      Повсюду слышен стон и вой.

      Во-первых, юный автор «Черкесов» меняет систему рифмовки – за счет парных рифм увеличивает динамизм, стремительность поэтического ритма и шире – «походки стиха». Во-вторых, выделены и сохранены строки, даже на нынешний взгляд удавшиеся, «крепкие»: «Ядро во мраке зажужжало», «Метутся, строятся, делятся», «И целый ряд бесстрашных пал», «Покрывши всадника собой». В-третьих, Лермонтов устраняет погрешности против истины положений. Дмитриев, описав рукопашную схватку, пишет: «И разом сильного не стало». Лермонтов исправляет: «И разом храброго не стало», справедливо рассудив (для этого у него уже имелся солидный опыт потешных рукопашных), что в этом роде боя больше всего рискует не самый сильный, а самый храбрый, самый отчаянный. Но интереснее всего переделка, которой подвергся самый выразительный эпизод боя – «поведение» раненого коня. У Дмитриева конь с копьем во чреве вскакивает на дыбы. Лермонтов, воссоздав «в уме» картину, замечает ошибку: ранить коня в живот брошенным копьем можно лишь в тот момент, когда конь уже «вздыбился». И устраняет несуразность: «Бурый конь с копьем вонзенным, вскочивши на дыбы, заржал». У Дмитриева раненая лошадь падает навзничь, «покрывши всадника собой». Лермонтов, уже к тринадцати годам отличный наездник, знает, что конь может подмять под себя сброшенного всадника лишь в случае, если, упав, начнет сильно «рваться».

      Умение сочинять считалось необходимым для отроков, поступающих в московский Благородный пансион, во всяком случае, для тех, кто собирался и конкурсные испытания выдержать с блеском, и курс кончить с отличием. А Лермонтов на иных условиях пребывание в пансионе себе не представлял. Несмотря на тайные мечты о всемирной славе, в первые годы московского житья у его честолюбия была вполне конкретная и не такая уж великая цель.

      Прежде всего надо поступить, а это было не так-то легко, недаром с первой попытки ничего не вышло. Несмотря на очень скромное помещение – крашеные полы, зеленые скамейки в аудиториях и мало удобные дортуары, – заведение пользовалось блестящей репутацией, упроченной за ним в течение многих лет;