Ты только попроси. Или дай мне уйти. Меган Максвелл

И не будет, наверное, потому что я сама не пыталась.

      Я прыскаю. Не могу представить, что Декстер избегает делать сексуальные предложения.

      – Джудит, я же не каменная, и у меня есть свои потребности. Ясно одно: я не привлекаю его как женщина. Меня для него не существует.

      Ее нежный голос трогает мое сердце, и я спрашиваю:

      – Ты ведь не мексиканка, не так ли?

      Она улыбается и шепчет:

      – Я родилась в Чили, точнее, в одном чудесном городе под названием Консепсьон. Я уже очень долго работаю в Мексике, потому что мой отец отсюда. Во мне течет чилийская и мексиканская кровь.

      Забавно видеть, как девушка, едва познакомившись со мной, уже откровенничает, узнав, что Эрик был моим шефом. Это привлекательная девушка, но абсолютно не сексуальная. Ей вовсе не к лицу это платье и туго затянутый хвост.

      – Послушай, Грациэла, не знаю, известно ли тебе, что Декстер не может…

      Она широко открывает глаза.

      – Я знаю. Мы же познакомились, когда он еще был в больнице. Я все о нем знаю.

      – Ты знаешь, что он не может… это… и все равно хочешь с ним что-то иметь?

      Еще больше покраснев, она кивает и говорит:

      – В жизни существует не только традиционный секс.

      Ну надо же… надо же… И это говорит мне серая мышка.

      Сижу с отвисшей челюстью и понимаю, что она не так уж невинна, как мне показалось.

      – Да, разве?

      Она отрицательно машет головой и, подойдя ко мне ближе, шепчет:

      – Я не раз видела его с одной из его подружек в кабинете или в той комнате, которая скрыта там. – Мои глаза выкатываются от удивления, а она добавляет: – В той самой комнате, где вы сегодня были втроем. Я прекрасно понимаю, что там происходит.

      – Знаешь?

      Грациэла кивает.

      На этот раз я заливаюсь краской и понимаю ее осуждающий взгляд.

      Но, не придавая значения тому, что я могу подумать, она смотрит в потолок и произносит:

      – О боже, Декстер такой пылкий… такой страстный! – Видя, что я хохочу, потому что просто не верю своим ушам, бедняжка быстро поправляется: – Пожалуйста… пожалуйста… что же я такое говорю? Что же я тебе наговорила? Прости… прости…

      Она в ужасе закрывается руками, и мне становится жаль ее. Приблизившись к ней, я говорю:

      – Грациэла, успокойся. Все в порядке. – И, желая разузнать, насколько она осведомлена, спрашиваю: – И что ты думаешь об играх, в которые играет Декстер со своими друзьями?

      Грациэла вздыхает, улыбается и шепчет:

      – Они развратные и возбуждающие.

      Смотрите-к-а-а-а-а-а-а-а-а… Какая милая святоша. Кто бы мог подумать?

      – А ты когда-нибудь играла в подобные игры?

      Она нервно вздыхает, и тогда я, решив довериться ей, признаюсь:

      – Я играла, хотя вне этих стен буду это отрицать. А ты?

      Изумленная моим признанием, она хлопает глазами и наконец отвечает:

      – Когда я увидела то, что он делает, начала изучать тему и познакомилась с кое-какими людьми. Я играю с ними и представляю, что это он.