Не оглядываясь (сборник). Мария Галина

было нечем. Разве что бывшая выкинула какую-то неожиданную и злую шутку, с нее станется, но она еще пару лет назад сказала, что претензий не имеет, вышла замуж за какого-то то ли супервайзера, то ли дистрибьютора и с тех пор ни разу ему не позвонила.

      – Устал я, – сказал Дедмороз густым дедморозовским басом, словно бы на детском утреннике, – умаялся. Шел-шел, вот, пришел, мешок тяжелый, ух до чего умаялся, зеленые… Ты, Гунька, что стал как столб? Пустишь меня или елки зеленые?

      Сергей Степанович машинально отступил назад, таким образом, что Дедмороз с его мешком опять же как-то сами собой оказались в прихожей. Гунькой сокращенно от Сергуньки называла его бабка, которой давно уже не было на свете, а больше никто. В школе звали Серым, в институте Серегой, а жена звала его сначала «заинька», а потом просто «слушай, ты…».

      – Позвольте, – сказал Сергей Степанович, незаметно для себя переходя на вы, – кто вы такой?

      – Мороз я, сам, что ли, не видишь, – сказал Дедмороз устало, – подарки принес. А ты думал кто? Бэтмен?

      – Почему Бэтмен, – растерянно переспросил Сергей Степанович, – какой еще Бэтмен?

      – Ну, такой, – Дедмороз махнул широкими рукавами, встал на цыпочки, насколько этого позволяли валенки, – уууу… Тоже ночная тварь. Но я не он. Не он.

      «Маньяк, – подумал Сергей Степанович, – псих. Вон, глаза психа, и руками хлопает. Переоделся в Мороза, а что, кто его опознает, в костюме-то?»

      Он читал детективы и знал, что запомнить яркий костюм легче, чем человека. Нет лучшей маскировки, чем вырядиться кем-то, стать функцией, утратив личность и особенность. Скажем, ходит-ходит человек в костюме Чебурашки у метро, раздает всякие рекламные проспекты, а потом выясняется, что он самый что ни на есть серийный убийца. Но какой интерес маньяку конкретно в Сергее Степановиче? И откуда маньяк знает его детское прозвище?

      – Шел я издалёка, – тем временем говорил Дедмороз, стаскивая шубу и путаясь в ее боярских рукавах, – подмёрз изрядно. Ух как подмерз…

      Шубу Дедмороз кинул на галошницу, мешок же подхватил и деловито двинулся на кухню. Встревоженный Сергей Степанович засеменил за ним следом, мимоходом обратив внимание, что под шубой у Дедмороза оказалась примерно такая же шуба, только потоньше и полегче. Словно бы Дедмороз был луковицей, послойно одетой в несколько шкурок.

      Дедмороз тем временем деловито хлопотал у стола, извлекая из мешка виски, неплохой, но, как опять же мимоходом отметил Сергей Степанович, blended, нарезку осетрины – точно такую же, какую по незнанию суровых законов кашрута принесла Мендельсону Лилька, банку красной икры и белый пухлый багет. К виски прилагались два тяжелых стакана, а к икре – лимон, который Дедмороз ловко нарезал ломтями на синем кобальтовом блюдце, которого у Сергея Степановича сроду не было.

      «Все-таки розыгрыш, – подумал Сергей Степанович, хватая воздух ртом, – но чей, чей?»

      – Да ты садись, Гунька, не стой столбом, – Дедмороз ловко подпихнул под Сергея Степановича табурет, –