.

противоречившие обычаям, политические споры вокруг прав самого великого князя Изяслава Мстиславича создали сложную обстановку для деятельности нового главы русской церкви. «Мнози же убо о сем негодоваху, и от епископов, и от прочих священных, и от иночествующих, паче же на князя Изяслава Мстиславича негодоваху»[154]. Смысл споров, развернувшихся вокруг прав «самопоставленного» русского митрополита, далеко не сводится к столкновению между русскими епископами и епископами-греками. Сторонники этой точки зрения вынуждены прибегать к натяжкам. А именно: предавать забвению факт того, что главный противник Климента Смолятича – новгородский епископ Нифонт – был пострижеником Киево-Печерского монастыря, что противоречит версии о его греческом происхождении[155]. Среди епископов, современников событий конца 40-х годов XII в., мы находим владимирского епископа Феодора, скорее всего, грека[156], не поддержавшего, тем не менее, Нифонта и Мануила. Споры вокруг прав митрополита Климента Смолятича велись на чисто политической основе, и каноническое право использовалось как форма, к которой прибегали обе стороны для оправдания своей позиции.

      В обстановке ожесточённой политической борьбы митрополит использует большой арсенал средств для борьбы со своими противниками. Он «научал» князя Изяслава против своего главного врага – новгородского епископа Нифонта. Новгородский владыка, вызванный в Киев Изяславом и Климентом, был заточён в 1149 г. в Печерский монастырь, откуда был освобождён лишь после захвата Юрием Долгоруким Киева. «Бегал пред Климом» другой противник митрополита – смоленский епископ Мануил. Наряду с этим, Климент в борьбе со своими многочисленными противниками прибегает к оружию литературной полемики. Сохранилось любопытное свидетельство этому – ответное послание митрополита одному из своих противников – пресвитеру (священнику) Фоме[157]. Значение послания далеко выходит за рамки частной переписки. Климент пишет, что письмо Фомы он с радостью прочёл перед многими «послухы и пред кнзем Изѧславом тобою преславное ко мнэ писанjе». В свою очередь, и своё письмо Климент адресует не только (и не столько) князю: «Аще и писах, но не к тебэ но кнзю»[158] (скорее всего, смоленскому князю Ростиславу Мстиславовичу).

      В этой переписке-полемике неожиданно большое место уделяется некоему Григорию, на которого ссылаются и Фома, и Климент. Григорий предстаёт в послании как лицо очень авторитетное, иначе трудно было бы объяснить частые упоминания о нём в переписке между двумя княжескими дворами. Митрополит вынужден считаться с его мнением, хотя тот и был «учителем» Фомы, противника Климента Смолятича, и поддерживал своего ученика. Климент был знаком с Григорием: «U Григорѧ бесэдовах есмь w спсенiе дшевнэмь, а егда коли порекох, ли uкорих Григорѧ, но еще исповэдаю, яко не токмо праведенъ, но и прпdбнъ» [159].

      Однако, расточая похвалы Григорию, Климент не отходит от главного, полемического направления своего послания. Он критикует Григория за то, что

154

ПСРЛ. М., 1965. Т. 9-10. С. 172-173.

155

Лопарев Хр. Послание митрополита Климента к смоленскому пресвитеру Фоме, неизданный памятник литературы XII века // Памятники древней письменности. СПб., 1892. Вып. 90; Лавровский Л. Я. Послание митрополита Климента Смолятича к Фоме, пресвитеру Смоленскому, как историко-литературный памятник XII века. Смоленск, 1894; История культуры Древней Руси. М.; Л., 1951. Т. 2. С. 103-104. Будовниц И. У. Первые русские нестяжатели. С. 59.

156

«Того же лета поставиша епископа Мануила скопца Смолинску и дроугаго скопца Сеодора Владимирю» (ПСРЛ. Изд. 2-е. Пг., 1922. Τ. 15. Вып. 1. Стб. 21).

157

Никольский Н. О литературных трудах митрополита Климента Смолятича, писателя XII в. СПб., 1892; Лопарев Хр. Послание митрополита Климента…

158

Никольский Н. О литературных трудах… С. 103.

159

Там же. С. 104.