Псы. Виктор Мишин

натопил так, что я еле вышел из бани. Намылся так, что от лица хоть прикуривай. Горячий и красный как рак. «Бардак» я загнал прямо на участок, вплотную к дому. Грядок тут нет, только газон, вот и поставил технику внутрь периметра. За то время, что родные тут жили, батя со сводным братом захреначили вокруг всего огромного участка забор из профлиста, на высоту почти четыре метра. Поснимали у соседей, которые не приехали жить сюда. Окинул взглядом деревню, спросил у отца:

      – Бать, а где вы на всю деревню столько профлиста-то нашли?

      – Так и в соседние съездили, тут ведь в округе одни москвичи да питерцы дома строили, а денежки у них водились, и немалые. Заборы у всех были. Вот мы и поснимали везде, где смогли. Огородили все участки, на которых жили люди. В планах у нас разобрать это все да поставить один общий, вокруг всей деревни, да такого количества просто нет.

      – С этим я как раз могу помочь, – важно заметил я.

      – Чего, хочешь предложить съездить подальше? У нас ведь здесь только у одних соседей есть «буханка», на ней и возили. Ты думаешь, на твоем танке мы больше привезем?

      – Это БРДМ. Нет, на нем мы ничего не привезем, а вот на «шишиге»…

      – Где? – хором спросили и отец, и сводный брат Денис, глаза у обоих горят, хоть сейчас побегут. Понятно, оба водилы в прошлом, причем именно грузовиков. А Деня в армии вообще «Тополя» таскал по лесам и полям.

      – Ладно, это все потом, дайте хоть отдохнуть чуток. Я вам, кстати, подарки тут привез. Бать, ты еще куришь?

      – Да, пять штук в день, по выдаче теперь. Магазин подломили тут в соседней деревне, за рекой, было там немного, но и твари эти были.

      – Вот, гляди, во что нам обошелся кайф для твоего папани, – Денис закатал рукав на рубашке и показал левую руку. От плеча до кисти был сплошной шрам.

      – Нехило, вы чего тут, вообще без оружия? – удивился я.

      – Да много тут навоюешь, три двустволки на всю деревню, – сплюнул Денис, поправляя рукав.

      Я запрыгнул в «бардак» и, покопавшись, вылез и подал бате блок «Парламента» и две бутылки водки.

      – Вот всегда он любил эффектно появиться, – констатировал отец. – Попроще-то нет?

      – Бать, ты опять придираешься? Ничто тебя не изменит, даже БП.

      – Мы ведь не одни здесь, сына, – начал отец, когда все чуть успокоились, а мы остались почти одни.

      – Рассказывай, – кивнул я.

      – Да хреново всё, – продолжил папа, – по дороге на Весьегонск есть съезд с дороги, примерно как у нас, хрен разглядишь его. Километров десять и ты на водохранилище. Там тоже глухомань…

      – И? – поторопил я.

      – Да есть там… выжившие, мать их… – батя смачно ругнулся, вообще-то для него редкость, это от досады скорее.

      – Бать, ну не тяни! – уже начинаю нервничать я.

      – Да на лодках приходили, по осени, шмальнули из ружья по причалу, где девки белье полоскали. Одну зацепило слегка, ответить не успели. Они на моторах были, ушли.

      – Ну ладно, будем иметь в виду, что рядом