Гарри Поттер и философский камень. Дж. К. Роулинг

и зашагал к дому № 4. Там он сел на ограду рядом с кошкой и, не оборачиваясь, сказал:

      – Вот так встреча, профессор Макгонаголл.

      Он хотел было улыбнуться полосатой кошке, но та исчезла. Вместо нее Думбльдор улыбался женщине довольно строгого вида, в квадратных очках той же формы, что и отметины вокруг кошкиных глаз. Женщина – тоже в плаще, но изумрудном, и с черными волосами, стянутыми на затылке в тугой пучок, – была явно на взводе.

      – Как вы догадались, что это я? – спросила она.

      – Моя дорогая, я ни разу не видел, чтобы настоящие кошки так каменели.

      – Окаменеешь за целый день на холодном кирпиче, – ворчливо отозвалась профессор Макгонаголл.

      – За целый день? Вместо того чтобы праздновать? По дороге сюда я видел по меньшей мере десяток пиршеств.

      Профессор Макгонаголл недовольно фыркнула.

      – О, конечно, все празднуют, – бросила она недовольно. – Казалось бы, надо поосторожней, так нет, даже муглы что-то заметили. Это было у них в новостях. – Она кивнула на дом Дурслеев и темное окно гостиной. – Я слышала. Стаи сов… метеоритный дождь… А что вы хотите, они же не дураки. Не могли не заметить. Метеоритный дождь в Кенте! Голову даю на отсечение, это фокусы Дедала Диггла. Никогда не отличался здравым смыслом.

      – Ну-ну, не сердитесь, – мягко укорил Думбльдор. – За последние одиннадцать лет нам до обидного редко приходилось радоваться.

      – Знаю, – раздраженно ответила профессор Макгонаголл. – Но это не повод терять голову. Все развеселились как дети! Разгуливают средь бела дня по улицам, даже не потрудившись одеться как муглы, и шушукаются о таких вещах!

      Она пронзительно посмотрела на Думбльдора, словно надеясь что-то от него услышать, но он молчал, и она продолжила:

      – Очень было бы интересно: Сами-Знаете-Кто сгинул, и тут как раз муглы узнают о нас!.. Он ведь и правда сгинул, да?

      – Очень на то похоже, – ответил Думбльдор. – Так что у нас есть повод. Хотите лимончик?

      – Что?

      – Лимончик. Это такая мугловая карамелька, мне они очень нравятся.

      – Нет, спасибо, – произнесла профессор Макгонаголл неодобрительно: до карамелек ли? – Так вот, хотя Сами-Знаете-Кто сгинул…

      – Моя дорогая, вы же разумный человек и конечно же можете называть его по имени! А то – «Сами-Знаете-Кто»… Глупости! Одиннадцать лет добиваюсь, чтобы его называли настоящим именем: Вольдеморт.

      Профессор Макгонаголл вздрогнула, но Думбльдор как раз отлеплял одну карамельку от другой и ничего не заметил.

      – Все только запутывается от этого «Сами-Знаете-Кто». Не понимаю, почему все боятся произносить имя Вольдеморта.

      – Вы-то не понимаете, – сказала профессор Макгонаголл с досадой и восхищением, – да только вы – не все. Известно ведь, что Сами-Знаете… Ну хорошо, что Вольдеморт вас одного и боится.

      – Вы мне льстите, – спокойно ответил Думбльдор. – Вольдеморт умеет такое, до чего мне никогда…

      – До чего