Доктор Смерть. Виктория Дьякова

отвечает она сдавленно, не глядя ему в лицо. – Нас освободили в апреле американцы. Это очень долгая история. Прости. Мне надо домой. Скорей. Моя дочь, Джилл, больна. Ей необходим отдых…

      – Да, конечно, – он понимающе кивает, – я сам отвезу вас в Версаль, сейчас не так-то просто достать транспорт. О, а это кто? – взглянув вниз, он видит овчарку, которую она держит на поводке. – То же из лагеря?

      – Да, – у нее вздрогнуло сердце, она совсем забыла про Айстофеля. – Увязался за нами, хозяин бросил, наверное. Я его взяла. Он же собака, он ни в чем не виноват.

      – Ну да, конечно, – де Трай был явно озадачен.

      Помявшись в нерешительности, все-таки спросил:

      – А где Стефан?

      Спросил, не поднимая глаз, словно предчувствуя ответ. Рука Джилл напряглась и задрожала в ее руке.

      – Стефан умер… – ответила она стараясь говорить как можно спокойнее, а получилось даже равнодушно. – Он погиб в лагере.

      – Прости, я не знал, ну, поехали, поехали, – он тянет ее за собой сквозь толпу.

      Открытый белый автомобиль мчит их в Версаль.

      – Женевьева, открывайте! Смотрите, кого я вам привез! – весело кричит де Трай у ворот ее старого дома, а она едва сдерживает слезы. Она уже и не мечтала о том, чтобы вернуться сюда живой. И никогда не могла предположить, что вернется… без Штефана. Только с Джилл.

      Пожилая домоправительница поспешно спускается с крыльца.

      – Ваше высочество! Мадемуазель Жиль!

      Она охает, причитает, распахивая ворота, автомобиль въезжает во внутренний двор.

      – Пожалуйста, Женевьева, – просит Маренн, выходя из машины, – проводите Джилл в ее комнаты. Она очень устала, ей нужен отдых.

      – Извини, мне надо побыть с дочерью, – говорит она де Траю, сейчас ей хочется избавиться от него.

      – Я понимаю, – кивает он. – Мне тоже нужно вернуться в Париж. Я должен быть с де Голлем. Но вечером, если ты не возражаешь, я навещу тебя, – в его голосе она улавливает робость, боязнь отказа. – Мы так давно не виделись, Мари. Кроме того, надо поговорить о твоем наследстве…

      – О наследстве? – Маренн вздрогнула. – А что с ним?

      – Маршал Фош… Он на самом деле все оставил за тобой. Тогда в тридцать третьем…. – он нахмурился, – ты не успела.

      – Я помню. Спасибо, Анри, – она опустила голову, чтобы глаза, не дай бог, не выдали, что ей все известно о наследстве. – Наследство сейчас – это не самое важное. Самое важное сейчас – здоровье Джилл.

      – Я понимаю.

      – Конечно, приезжай. Приезжай вечером.

      Он с нежностью поцеловал ее руку, сел в машину. Придерживая Айстофеля, она помахала ему рукой. И повернувшись, направилась по аллее к дому. Поднялась по старым мраморным ступеням, вошла в украшенную золоченой резьбой дверь. И память снова потянула ее за собой, назад, назад, в то время, которое еще совсем недавно было явью, а теперь удалялось со все нарастающей быстротой. Она уже приезжала сюда, осенью сорок третьего года. Через несколько месяцев после гибели Штефана. Приезжала под чужим именем, вместе с Отто.