Прокурор по вызову. Фридрих Незнанский

праздником. Только отметить его хотелось не здесь, не так и не с этими людьми.

      Девчонки в классе Инару Филиппову не любили, считали гордячкой и за глаза звали фифой. И потому, что она была красивее всех, и потому, что держалась всегда чуть покровительственно со всеми девчонками и надменно со всеми мальчишками, и, главное, потому, что, несмотря на весьма посредственные успехи в учебе, учителя всегда относились к ней более снисходительно, чем к остальным. Отец Инары был светилом советской медицины, хирургом с мировым именем, профессором и прочая, и прочая, и прочая… Естественно, ни на какие родительские собрания он не ходил, а видя в аттестатах дочери преимущественно тройки, относился к этому спокойно – главное, чтобы человек был хороший, а аттестат – это формальность, не более.

      Мать Инары погибла в автомобильной катастрофе, когда Инаре было всего три года. Смерть жены была первой и единственной неудачей профессора Филиппова, ее он спасти не смог и, как бы замаливая тот грех, с тех пор работал как заведенный, оперировал по шесть-восемь часов в день, постоянно пропадал в командировках; в газетах, не только в местных, но и центральных, периодически появлялись статьи о том, как он спас от неминуемой смерти то какого-то выдающегося деятеля кубинской революции, то видного партийца из Вьетнама, Чехословакии или ГДР, или о том, что его доклад на международной конференции поднял на новую ступень авторитет советской науки.

      Инару в школу подвозила служебная машина, у Инары было шелковое белье из Парижа, сапожки из Австрии и длиннющая беличья шуба – невиданная по тем временам роскошь, которую не могли себе позволить ни девчонки в классе, ни их мамы, ни учителя. Дома у Инары ели с саксонского фарфора, серебряными вилками и имели отдельные приборы для мяса и рыбы. А редких и хороших книг у ее отца было больше, чем «макулатуры» в школьной библиотеке. И еще она здорово рисовала портреты задумчивых мужчин и женщин и таких же задумчивых детей, как бы проникших в суть вещей и как бы познавших вселенскую скорбь. Все это определяло Инару как существо из другой галактики, к которому естественно испытывать ксенофобию.

      Зато мальчишки Инару обожали и боготворили. К концу школы рейтинг-лист ее поклонников возглавляла тройка закадычных друзей: Серега Бармин, Мурад Оласаев и Вовка Замятин. Каждый из них втайне надеялся, что она предпочтет именно его, а Инара надеялась, что в ее жизни появится наконец кто-то взрослый и настоящий.

      – …Комсомольские стройки и суровые таежные просторы, новые открытия, целина и вечная мерзлота, океанские дали и космические высоты ждут вас, ребята, ваши возмужавшие плечи…

      Активист и боксер-перворазрядник Сергей – большой, нескладный, с перебитым носом и стальной коронкой на верхнем левом резце – и смуглый красавец Мурад, с орлиным профилем и широкими смоляными вразлет бровями, похожий скорее на грузина, чем на казаха, сидели по обе стороны от Инары и ловили каждое слово. Им действительно представлялось, что вот уже завтра они пойдут покорять все вышеперечисленное. А комсорг школы и круглый отличник Володя с внешностью романтических