Убийство на Неглинной. Фридрих Незнанский

юстиции. Это Славке Грязнову легко острить: «Пламенный муровский привет господам советникам!» Они-то, может, и советники, да куда там второму до первого!

      Впрочем, Славка – вот он, сидит напротив и с неподдельным интересом ждет продолжения диалога. Разговор-то по громкой связи.

      – В настоящий момент? – Турецкий сделал как бы задумчивую паузу и подмигнул Грязнову. – Обсуждаем с коллегой план розыскных мероприятий. Подходит такой вариант? В конце концов, Костя, чем могут заниматься нормальные люди, если рабочий день кончился… – и он сдвинул левую манжету, – полтора часа назад?

      – Это хорошо, что ты задержался на работе, а то я хотел было домой к тебе звонить, да вспомнил, что Клавдия, уходя, сказала: «Там к Сан Борисычу Грязнов пошел». Так что, если вы с ним еще не закончили свой… план, забирайте остатки, э-э… ваших набросков и валите ко мне. Только учти, у тебя до поезда чуть больше трех часов. – И Меркулов отключил связь.

      – Ни хрена себе! – озабоченно произнес Грязнов. – Чего это с ним случилось?

      – А ты не понял? – рассмеялся, впрочем, без особой радости, Турецкий. – Он же всю эту мутату ради последней фразы затеял. Хитрый черт! Прямо сказать не может: ты, мол, Саня, извини меня, старого дурака, но расклад получается такой, что тебе придется в очередное дерьмо окунуться, такая уж у тебя планида, друг ты мой сердечный! Пойдем, однако, пока ему не пришла в голову идея похуже…

      Турецкий завинтил пробку ополовиненной литровой бутылки водки и сгреб мусор со стола в корзину. Грязнов завернул в бумагу оставшиеся пирожки с капустой, которые купил еще горячими по пути в Генпрокуратуру. – Хорошие пирожки, особенно когда ты весь день без обеда.

      – Интересное дело, – бурчал Слава, – где это меня могла видеть Клавдия Сергеевна? Я ж в их крыло не заходил.

      – Э, дарагой! – с кавказским акцентом заметил Турецкий. – В этом доме служба информации поставлена на недосягаемую висоту! Ти понял?

      – Стараюсь, но что-то не получается.

      – Идем, по дороге расскажу.

      Турецкий оглядел кабинет, проверил ручку сейфа, подергал ящики письменного стола – заперты ли, снял с крючка куртку и, вздохнув, погасил свет. Грязнов усмехнулся:

      – У тебя прямо ритуал прощания с кабинетом!

      – А кто его знает, что приготовил Костя? Кабинетик-то этот он мне буквально по дружбе устроил, к генеральному ходил, чтоб я тут у них под боком находился, и перевел меня из Благовещенского переулка сюда, на Дмитровку.

      – А вы, господин советник, чего же хотели? Сидели бы себе в следственном управлении и не лезли сюда. Так нет же – ведь тут на виду! Помелькаешь в коридорах, подсуетишься – глядишь, кто-то и сообразит: «А что это какой-то полковник в нашей вотчине отирается? Непорядок!» И дадут тебе генеральский погон, чтоб не выпячивался.

      – Твоими бы устами да мед пить… Ох, Слава, генералы у нас секретаршами от народа загорожены, так что не подсуетишься.

      – Ладно, хрен с ними. Ты чего-то начал про информаторов, а?

      – Так это я просто старый анекдот вспомнил. Про товарища