Зачистить чистилище. Александр Марков

же не будете просить, чтобы вам перебросили дивизии с Кавказского фронта? – спрашивал у Брусилова главнокомандующий, заранее зная ответ генерала, но на всякий случай пояснял: – Генерал Юденич турка бьет. В могилу его уж скоро загонит. Эрзерум – взял. Еще немного и походным маршем войска его славные на Константинополь пойдут, так же как генерал Скобелев в Балканскую кампанию шел. Но британцы-то на этот раз нас не остановят. Вроде союзниками считаются.

      – Я бы этих союзников да поганой метлой по заду! – в сердцах сказал Брусилов. – Понастроили себе укрепления да сидят в них, ждут, когда мы германцам и австро-венграм хребет сломаем. Потом вылезут из укреплений, начнут права качать.

      – Уже сейчас начинают. Вот что они в Дарданеллах десант высадили? Говорят, чтобы нам помочь: дескать, чтобы оттянуть часть из тех войск, что противостоят Юденичу. А вот я думаю, что британцы проливы и Константинополь хотят раньше нас захватить, а потом будут всякие предлоги придумывать, чтобы нам их не отдать. Договорились же, что нам все это переходит, так нет же, за спиной постоянно интриги какие-то строят.

      – Да, – вздохнул Брусилов, – поговаривают умные люди, что после того, как мы германцев и турок побьем, придется еще и с британцами за эти проливы воевать. Не отдадут они нам их просто так.

      – Вот видите, нельзя фронт Юденича ослаблять и туркам передышку давать. Константинополь с проливами – наиглавнейшая наша цель в этой войне. На западном фронте можно и вовсе, так же как и британцы с французами, попрятаться в укрепления и ничего не делать.

      – Делать-то что-то надо, – сказал Брусилов.

      – Надо, – кивнул главнокомандующий. – Но вот выходит, что вам надо на собственные силы рассчитывать. Как говорится – на бога надейся, а сам не плошай.

      Тем не менее пару дивизий Брусилову подкинули, но это была капля в море, учитывая, что первая линия его армий, прорвав укрепления противника, потеряла не менее трети своего личного состава, а у некоторых эта цифра доходила и до половины.

      – Я не смогу продолжать наступление, – настаивал Брусилов, – оно захлебнется. Передо мной еще несколько полос сильных укреплений.

      – Ну что я могу поделать? – разводил руками главком. – Вы предлагаете оставить без подкрепления ваших соседей?

      – Я продвинулся дальше них.

      – Поздравляю вас, – вставил главком.

      – Но есть вероятность, что мне ударят во фланг. Я не смогу закрыть эту брешь. И уж тем более я не смогу взять штурмом форт «Мария Магдалена», а он мешает мне окружить Будапешт.

      Он и сам понимал, что этот спор ни к чему не приведет, и все-таки продолжал его.

      – Хотите чаю? – предложил главком.

      – Нет уж, покорнейше благодарю, – отмахнулся Брусилов.

      Они сидели в вагоне главнокомандующего в мягких, уютных кожаных креслах за массивным дубовым столом. На нем стояли пышущий жаром медный самовар, фарфоровые заварной чайник и сахарница.

      «Черт подери, мы похожи на купцов, которые никак не могут договориться о поставках и цене на товар», – негодовал Брусилов.

      Стены