Деде Коркут. Анар Расул оглу Рзаев

На этом помосте, кроме самого Кыпчак Мелика, было еще девять черноглазых, светлолицых, длиннокосых красавиц. Руки их до запястий были выкрашены хной, пальцы тонкие, шеи длинные. Кыпчак Мелик веселился с ними. Девушки подавали ему вино в золотых кубках.

      Кыпчак Мелик никогда не сходил с помоста. Когда надо было куда-то отлучиться, коня подводили к помосту, и он прямо с трона спрыгивал коню на спину. Сидящие внизу воины стелились под ноги коню Кыпчак Мелика и, пока вождь не проезжал по их спинам, они не поднимали лиц от земли.

      Помост был богато изукрашен. Столбы были отделаны дорогими каменьями, края – павлиньими перьями. Всюду висели змеиные шкуры. Племя поклонялось змеям.

      Возвращаясь после набегов, Кыпчак Мелик ел и пил с девятью наложницами, развлекался и наслаждался на глазах у всех воинов племени.

      Всадник под черным башлыком прискакал сюда. Он не убрал с лица черной накидки, не снял одежды, но обувь снял – пред Кыпчак Меликом можно было предстать только разутым.

      Всадник под черным башлыком поклонился Кыпчак Мелику и сказал:

      – Эй, Кыпчак Мелик! Что ты праздно сидишь? Хан ханов Баяндурхан приказал тебе долго жить…

      Кыпчак Мелик, оторвавшись от губ черноглазой красавицы, обронил небрежно:

      – Знаю! На венец и земли метил Алп Аруз-Лошадиная морда, но занял их сын Салора Газан. Аруз хочет отомстить Газану, поэтому послал тебя ко мне. Но ты скажи Арузу, что время еще не пришло. Если мой змей будет благосклонен ко мне, погублю я Газана, потушу его очаг, свяжу его белые руки за спиной, отрежу его чернокудрую голову, выпущу его алую кровь, разрушу и разграблю его дом и весь край, уведу табуны его коней, стада его верблюдов, отары его овец; красивых девушек приведу сюда, затащу к себе на ложе! Пусть только время придет…

      Когда задули прохладные рассветные ветры, запели сереброгорлые жаворонки, заржали бедуинские кони, когда было не темно и не светло, когда солнце едва коснулось прекрасных гор, Бейрек встал, сел на своего Серого жеребца, выехал на охоту.

      Неожиданно перед Бейреком пробежало стадо джейранов. Бейрек кинулся вслед, долго за ними гнался и оказался на Фиалковой поляне – Гыз-Беновша́. Смотрит – какое место! Цветы кругом. Лебеди, журавли, турачи, куропатки… Студеные воды, рощи, луга…

      Видит, в этом-то прекрасном месте, на зеленой траве стоит красный шатер.

      – Господи, чей бы это мог быть шатер? – подивился Бейрек.

      Он не знал, что этот шатер был пристанищем ясноокой девы. Не знал этого Бейрек, но подогнал свою добычу прямо к шатру. Пристрелил джейрана.

      Банучичек увидела это из шатра и сказала няне своей, Гысырджа Енгя:

      – Няня, не хочет ли джигит показать нам свое мужество? Пойдите, потребуйте у него доли, посмотрите, что он скажет.

      Гысырджа Енгя вышла из шатра, поздоровалась с Бейреком.

      – Эй, джигит, – молвила она, – удели нам часть этого джейрана.

      Бейрек отвечал:

      – Я не охотник. Берите себе всего джейрана. Это ваша добыча. Но не в обиду будь спрошено, чей это шатер?

      Гысырджа