Клык леопарда. Энтони Ричес

выбирать цель.

      Примипил Секст Фронтиний кивнул трибуну и язвительно улыбнулся:

      – Похоже, твой человек умеет вправлять сломанные кости, трибун. Возможно, жене центуриона Корва стоит взять его помощником в свой лазарет, как ты думаешь?

      Глядя вслед уходящему германцу, Скавр покачал головой:

      – Вряд ли. Ему не хватает сострадания, которое требуется от медика. Он стал таким с тех пор, как я спас его, когда мы воевали с квадами, и, похоже, не думает меняться. – Он посмотрел на простиравшуюся впереди дорогу, все так же окутанную пологом тумана. – Может, снова двинемся в путь? По моим прикидкам, до города остается еще десять миль. И нам никуда не деться от этого проклятого дождя, пока мы не придем туда.

      Когда первые центурии снова выстроились в колонну, Марк Трибул заметил, что Юлий что-то ищет на земле рядом с трупом убитого бандита.

      – Что-то потерял? – спросил Марк.

      Не сводя глаз с земли, его товарищ кивнул:

      – Свисток. Хороший был.

      Оглянувшись, Трибул перехватил взгляд Дубна – тот с лукавой усмешкой показывал на торбу у себя на поясе. Поняв бесполезность дальнейших поисков, Юлий вновь обернулся к другим центурионам. Дубн тем временем с преувеличенным интересом что-то искал на земле возле их ног.

      – Мне бы тоже не помешал хороший свисток, а то у моего звук, как вопли кастрированного кота, – пояснил он.

      По команде Клодия третья центурия, которой надлежало идти во главе растянувшейся колонны из двух когорт, снова пришла в движение. Юлий осуждающе покачал головой.

      – Очень смешно, Дубн. Думаю, это цена за то, чтобы быть первыми в бою. Как обычно, будь все оно проклято.

      С этими словами он бросился догонять пятую центурию, оставив своих товарищей ждать, пока мимо пройдут их солдаты.

      – И долго ты собираешься держать свисток у себя? – поинтересовался Марк у Дубна.

      Тот пожал плечами:

      – Может, пока он не купит новый? Как только он достанет из кошелька монету, я тайком суну в него его старый свисток. – Озадаченный серьезностью товарища, Дубн нахмурился. – Что такое? Я же не срезал у него кошелек!

      Марк покачал головой:

      – Нет. Дело во мне. Я просто подумал о том, как это развеселит Руфия.

      Дубн положил похожую на лопату ладонь на обтянутое кольчугой плечо друга.

      – Знаю. Я не меньше тебя скучаю по старому засранцу, но, как любит говорить Морбан каждому, кто готов его слушать, жизнь приносит выгоду лишь живым. Вон идут твои парни. Ступай и взбодри Кадира историей про свисток твоего друга. Ты же знаешь, он всегда мрачнеет, когда на дворе слишком сыро и солдаты не могут позабавиться стрельбой из луков.

      Они прошагали еще четыре часа. Из-за бесконечного тумана смеркаться начало гораздо раньше, и даже Марк был склонен встать на ночной привал. Шагая рядом со своим опционом [11] в арьергарде центурии, он обратил внимание, что хамийцы [12], обычно невозмутимые, к концу марша помрачнели.

      – Пойду

11

Главный помощник центуриона.

12

Сирийские лучники (по названию города Хама).