Клык леопарда. Энтони Ричес

меч в ножны, шагнул вперед. В эти мгновения его лицо было всего в нескольких дюймах от физиономии телохранителя.

      – На твоем месте я бы сначала подумал, кого ты оскорбляешь, – процедил Марк сквозь зубы. – Когда перестанешь нарываться на неприятности и останешься жив, передай своему хозяину, что один человек хочет получить вина в таком количестве, чтобы тридцать центурионов в течение месяца не знали, что такое жажда. И поживей! Мы разместились на пустыре возле западных ворот. Если что, пусть спросит примипила Фронтиния. Нам нужно хорошее вино, запомни это, заплатим золотом.

      Телохранитель как ни в чем не бывало посмотрел на своего напарника и с ухмылкой сказал:

      – Золотом, говоришь? Мы передадим ему твои слова, солдат. Свежему золотишку тут всегда рады.

      С этими словами он повернулся, хозяйским жестом взял женщину за руку и повел ее к выходу с рынка. Следом за ними увязался десяток громил.

      Не обращая на них внимания, Юлий проводил Аннию взглядом. Когда он повернулся к своим товарищам, лицо его было задумчивым.

      – Это, братья, моя первая любовь. Судьба имеет привычку отвешивать тумаки, когда ты их не ожидаешь, так ведь? – Он вздохнул, а когда заговорил снова, голос его зазвучал гораздо резче: – Можете рассказать кому угодно об этой встрече, но тогда начинайте спать почутче.

      К его удивлению, Дубн, который в подобных случаях обычно первым отпускал шуточки, хмуро покачал головой:

      – Какое уж тут зубоскальство, брат. Забудь, что когда-то положил глаз на нее, и мы сделаем то же самое. – Он подмигнул Марку, похлопал себя по кошельку и многозначительно посмотрел в затылок Юлию. – Если когда-нибудь захочешь, чтобы кто-то поднял тебе настроение, я к твоим услугам, брат. Только свистни, и я тут как тут.

      По мнению Кадира, вид окружающей местности к западу от Тунгрорума, что открывался с крепостных стен, был до боли унылым. Серая монотонность пейзажа усугублялась той частотой, с которой девятую хамийскую центурию отправляли в караул, надзирать за открытыми полями, в то время как две тунгрийские когорты занимались строительством казарм. Половина центурии, в том числе два десятка хамийцев, которые предпочли остаться вместе с когортой, заняли позиции на восточном участке стены длиной около трехсот шагов, а остальные трудились внизу вместе с остальными центуриями.

      Бдения часовых сопровождал нескончаемый стук топоров и визг пил. Обливаясь потом и стирая до кровавых мозолей руки, их товарищи занимались возведением деревянных казарм, необходимых для размещения двух когорт. Сначала хамийцы с любопытством разглядывали раскинувшиеся вокруг пустынные поля. Увы, их интерес к открытым пространствам, подходящим для стрельбы из луков, быстро пошел на убыль, чему в немалой степени способствовал холодный туман, окутывавший местность по ту сторону городских стен.

      – Смотри! – понизив голос, чтобы не вспугнуть осторожное животное, стоявший рядом с ним воин указал куда-то в туман.

      Посмотрев