Исповедь без прощения. Екатерина Островская

в темном пространстве.

      Девушки осторожно спустились по ступенькам.

      – Как я навернулась тогда, – вспомнила Лиля и рассмеялась. – так больно было! Кропачев потом прощения просил, но говорил, что это не он…

      – Это не он, – подтвердила Даша, – это Владислав Петрович.

      – Разве? – не поверила секретарша и вздохнула. – Ну да ладно.

      Какое-то время шли молча, а потом Лиля сказала:

      – Пожидаева уходит.

      – Я знаю, – ответила Даша, – только не могу понять почему. Работа у нее непыльная, зарплата хорошая, начальство она устраивает.

      – У нее муж из тюрьмы вернулся… – И, увидев удивление на лице собеседницы, секретарша продолжила: – Он почти двадцать лет сидел. Они познакомились, когда Людмиле Захаровне и девятнадцати не было, то есть как мне сейчас. А потом выяснилось, что Пожидаев главарь банды. Посадили, следствие шло долго, и каким-то образом Людмиле удалось устроиться в следственный изолятор, чтобы поближе к нему быть… А когда Пожидаева на зону отправили, она ездила к нему, и поженились они уже там. А еще, как мне рассказывали, ее муж познакомился в камере с отцом нашего Владислава Петровича, говорят, тот ему помог, и поэтому Копатько-старший посчитал, что обязан Пожидаеву, и взял его жену на работу. Хотя никто не знает про то, что Копатько сидел. А может, и наврали мне, и Владислав Петрович сказал, что его отец никогда не был под судом. Но вполне может быть, что он просто откупился.

      Даша не нашлась что ответить и поэтому спросила Лилю:

      – А ты как попала сюда на работу?

      – Школу закончила, дальше учиться средств не было, и мама меня привела в «Профсервис». Она здесь дворником работает, то есть работала. Думала, что и я вот так же с метлой буду. Я плакала, конечно, я же мечтала о конкурсах красоты, о подиумах, но мама сказала, что, если чем-то подобным займусь, она от меня откажется, потому что ей не нужна дочь-проститутка. Привела меня в дворники устраивать, а Кропачев увидел и позвал к себе в секретари. У него как раз тогда предыдущая уволилась.

      – Ты так любишь маму, что готова была работать дворником?

      – Конечно. Она хорошая, только несчастная. Ей не повезло в жизни: приехала учиться, но на третьем курсе меня родила. Пришлось учебу бросить и устроиться дворничихой, чтобы домой не возвращаться с позором. Восемнадцать лет метлой махала, а зимой снег разгребала… Ну, хорошо еще, что я Владислава Петровича упросила ее в технички перевести. А вы как здесь оказались? Все удивляются, говорят, что вы белая ворона. Гордая такая вся.

      – Чем гордиться? – удивилась Даша. – Искала работу, везде отказывали, денег не было…

      Они свернули во двор, потом прошли дом с мастерскими художников под крышей, скверик и детскую площадку. Даша шла к себе, а куда направлялась Лиля – непонятно.

      – Я там бутылку шампанского стащила, – призналась секретарша, – хочу с кем-нибудь поговорить, но только не с кем… А с мамой поделиться боюсь… Тема очень непростая.

      – Ты