Монады. Дмитрий Пригов

окликнул кто-то там

                       Женским голосом

                       Ан – никого! знать, обманулся

                       А мышка-то и затонула

                       Тем временем

      1 |00220 Лесков катил велосипедом

                       Навстречу ему вышел волк

                       И говорит: я – соль и ладан

                       Этого места!

                       Но обо мне, я слышал, толк

                       Идет

                       Что я некрофил

                       Иди и правду им скажи! —

                       И он пошел и свою жизнь

                       Всю практически

                       Отдал этому делу

      1 |00221 Цыпленок попался ему и поник

                       Не бойся, не бойся! Державин-старик

                       Тебя не погубит и не запечет

                       Ну, разве, с собою в могилу возьмет

                       Так это же слава! Так это ж – почет!

                       Пойдешь ли со мною? – а тот уж и мертв

                       Сам по себе

      1 |00222 Где строй солдат себе стоял

                       Стоял ни низок ни высок

                       Хармс тихо сбоку подошел

                       И тоже взял под козырек

                       Но подошел руководитель

                       И в сторону его отвел:

                       Товарищ Хармс, вы нужны детям

                       Вот вам дитя, вот стул, вот стол

                       Вот деньги

                       Начинайте

      Нередуцируемый опыт женщины

      Сон Надежды Георгиевны

1970

      Надежда Георгиевна видела сон. Вроде бы идем мы – она, я, Мишка и Валерий, – Валерий такой высокий-высокий – метр девяносто пять. А мы все пониже. Идем мы – снилось ей – не то в Прибалтике, не то в Маврикии какой. Обычное дело – дачу снимаем. И везде уже сдано – и сзади, и спереди, и слева, и справа. Темно, ночь, наверное. Но сон цветной, весь из таких больших ярких кусков, как на станции метро «Новослободская» или где на «ВДНХ». Все темно, и вспыхивают по очереди эти самые цветные куски. Доходим мы до некоего места, обнесенного глинобитным валиком, оградой. Ну, конечно, не могильник, но похоже. Или просто палисадничек. И выложен этот палисадничек блестящими стеклышками. Место небольшое, да время лечь спать.

      «Но ведь надо покушать. Покушать надо», – беспокоится Надежда Георгиевна. Но никто не хочет никуда идти. Машка с Валерием говорят в один голос: «Мы сыты». Небось, перекусили где-то, заподозривает Надежда Георгиевна. И ели-то, небось, прикрываясь рукавом, белое что-то ели. Хотя нет. Это кулаки сало кушали. В Гражданскую. Я тоже сказал, что не хочу. «Вот лентяй, – думает Надежда Георгиевна, – ведь принеси тебе сейчас кусок колбасы, так с руками и с ногами съешь». Это она просто знает мою слабость. Но я действительно был сыт.

      Кругом темно, только наше место освещено, и видны все лица, видны все выражения на них, даже как-то подчеркнуто видны, с неким перехлестом. И еще ярче