Монстры. Дмитрий Пригов

семечки грызут

                       Прислушиваются: Идут —

                       Не идут

                       Но тихо, ветер не шумит

                       И кошка банкой не гремит

                       Играя

                       И тут по улице бежит —

                       Видят бабы —

                       Охотник первый и кричит:

                       Везут! Везут!

      Все бабы повыскакивали на улицу, а уж и возок раскатистый подкатил, все обступили его, смотрят с опаской, боятся ближе подойти. Охотник раскрасневшись, рассказывает: Ну, мы их сразу же за мелентьевским лесом приметили. Да они даже и не прятались, звери. Понятно, обложили, они на Ваську Фомина и на Толяна пошли, злые, загривок-то столбом стоит, у-у-у! гады! Ну, ничего, те как вдарили – обоих наповал. Вот.

                       К возку все медленно подходят

                       Как будто опасаются

                       Чего

                       Она меж всех, как в хороводе

                       Молельном

                       К возку все приближается

                       Ей кто-то шепчет: раз-два-три

                       Рогожку сдерни, посмотри

                       Что там

      Сдергивает она рогожку, и все ахнули, назад отпрянули, губы у всех задрожали, кто-то выдохнул: Господи! – под рогожей на дне возка лежали они – двое молодых, девушка и юноша, муж ее. Белые, холодные, нетронутые, только по красному пятнышку, цветочку на груди у каждого, да легкая синева под носом, да чуть вздернутая верхняя губка над выглядывающим клыком у каждого. А-а-а! – вырвалось разом у всех, и она упала прямо на снег у возка

                       Она к возочку подступает

                       И чует холод адовый

                       Народ пред нею расступается

                       Народ ее угадывает

                       Как таковую

      Она чуть отшатывается, оглядывается, закутывается теснее в платок, приближается, приближается, и падает в обморок прямо на снег у возка

                       Она к возочку подступает

                       Она рогожку поднимает

                       А там, а там, о, Господи —

                       Она, она, не понимает

                       Она, она, да, понимает

                       Нет, нет, она не понимает

                       Не понимает, не понимает

                       Нет, нет, она все понимает

                       Все понимает, понимает

                       И все же нет, не понимает

                       и не понимает, и не понимает

                       и все-все-все понимает

                       Не понимает, Господи!

                       А там холодные до остуди

                       Абсолютной

                       Лежат родные обнаженные

                       С одной кровинкой алою

                       Как кислотою обожженные

                       Она,