В огненной купели. Алексей Корюков

Иисусе Христе, помилуй нас!…

      В окне показывалось женское лицо, и слышался голос:

      – Аминь. Кто крещёный?

      – А мы с Висиму, заводские… Из городу едем.

      – Поезжайте дальше.

      Мы напрасно «молитвовались» изб у пяти, пока нас не впустили в шестую, и то, вероятно, потому что Илья сказал:

      – Не замерзать же нам на улице… Есть ли на вас крест-то!..

      Нас встретила довольно неприветливо суровая старуха в кубовом сарафане.

      – Эх, чайку бы напиться, – шепнул мне Александр Иванович (ученик старших классов духовного училища. прим. автора) – Только здесь какой самовар… Раскольники чаю не пьют.

      Машинально, охваченный ещё не остывшим чувством свободы и безнаказанности, он хотел раскурить папиросу, но пришлось бросить…

      – Да ты где? – ворчала старуха, – Образа в избе, а ты проклятый, табачище закурить хотел.

      – Ну, я во дворе покурю…

      – Двор спалишь!..

      Папироса испортила все дело, и старая раскольница смотрела на нас, как на погибших окончательно людей, которые в таких молодых летах, а уже попали прямо в лапы антихриста.

      Следующая очередь оказалась за мной. Мне захотелось пить. Около печки стояла крашеная кадочка с водой, а на стене висел ковш. Я подошёл, взял ковш и хотел зачерпнуть воды, но старуха налетела как ястреб, выхватила ковш из моих рук и даже замахнулась им на меня.

      – Да ты в уме ли, табашник?! – кричала она, размахивая ковшом. – Испоганил бы посудину…

      У раскольников считается грехом, если кто напьётся из чужой посуды, и на случай необходимости держится уже «обмиршившаяся» посудина, то есть из которой пил кто-нибудь посторонний. Старуха сунула мне какую-то деревянную чашку и сама налила в неё воды…

      Мы выехали, когда невидимое солнце, точно заслонённое от нас матовым живым стеклом из падавшего снега, уже поднялось. Раскуривая папиросу, Александр Иванович рассказал, какую штуку он устроил проклятой старухе.

      – Не пожалел трёх папирос и раскрошил их по всем полатям… Пусть старуха почихает…»

      Вот недостойное поведение двух школяров уездного духовного училища, будущих православных пастырей, их отношение к староверам. Одинокая бабуля впустила их с мороза в тёплую избу, где один желает курить под образами, а другой лезет к посуде и воде без разрешения хозяйки, что и по нынешним меркам негигиенично и бескультурно. Что поделаешь, бурса и не такое вытворяла в те годы.

      Сноски