Ликвидатор с Лубянки. Выполняя приказы Павла Судоплатова. Николай Хохлов

Вскоре она предпочла уйти в лес, в один из партизанских отрядов севернее Минска. Став партизанским курьером, она часто посещала тайно город, помогая развернуть подпольную сеть агентуры. Когда центральному штабу стало известно о Галине Мазаник, Наде Троян было поручено связаться с ней. По рассказам самой Нади, она предложила Галине неосторожно большую сумму денег в случае согласия помочь партизанам. Галина наотрез отказалась. На некоторое время Надя оставила Галину в покое. Но в середине сентября знакомые Нади в Минске передали ей, что горничная гауляйтера спрашивала о ней. Троян немедленно решила приехать прямо на дом к Галине.

      Так мы и встретились все втроем у ветхого крыльца Галининого дома. Ни Надя, ни я не знали, что происходило тогда в душе Галины. Мы не подозревали, что горничная Кубе уже почувствовала инстинктивно, как судьба прижимает ее к стенке, и металась в отчаянии, запасаясь связями, чтобы найти наименее опасный и наиболее выгодный выход. Но если бы мы даже и узнали о душевном кризисе Галины, вряд ли бы мы почувствовали угрызения совести. В те дни вся Россия билась насмерть. Неудивительно, что необходимость такого же решения возникла перед белорусской горничной фашистского гауляйтера…

      Разговор Галины с Надей Троян не затянулся, и через минуту она уже вернулась к крыльцу своего дома. Лишь будучи уже совсем близко, Галина, наверное, окончательно узнала меня. Угол ее рта нервно дернулся, и, коротко поздоровавшись, она поднялась по ступенькам крыльца. У двери, обитой черной клеенкой, Галина оглянулась назад.

      – Вы зайдете?

      Я кивнул и двинулся вслед за ней.

      Сквозь темные сени мы прошли в большую полупустую комнату. Из мебели был только длинный некрашеный стол и пара табуреток. В углу стояла корзина с цветами прямо на полу. Галина опустилась не спеша на табуретку, скрестила руки на коленях и подняла на меня вопросительно глаза.

      Я закрыл поплотнее дверь в сени и вернулся к столу.

      – Сегодня вы более спокойны, как я вижу…

      – А я и в прошлый раз не волновалась, – звучно ответила Галина.

      Мое хорошее настроение не исчезало.

      – Зря вы меня ненавидите, Галина. Иногда у человека не хватает сил, чтобы прыгнуть с корабля в холодную воду, а потом он вспоминает с благодарностью матроса, толкнувшего его в спину. Вы же сами знаете, что корабль тонет. Кстати, у нас с вами нашелся один общий знакомый – повар Рыбаков…

      Галина недоверчиво взглянула на меня. Я продолжал:

      – Поговорите с ним. Он подтвердит вам, что пришла пора решать, с кем вы – с немцами или с народом. Видите, и он, и я, мы оба верим, что вы не предатель. Мало ли кто пошел немцам служить, чтобы не умереть с голоду. Тем более что гестапо вы, например, меня не выдали и, конечно, не выдадите. Но медлить с вашей помощью партизанам больше нельзя. Дело не только в том, что наша армия не за горами. У вас в руках редкая возможность помочь делу, которое войдет в историю войны, сможет решить все ваше будущее, открыть вам совершенно невиданные перспективы…

      По