Гидроудар. Сергей Зверев

плане, как величественная декорация, возвышалась плотина «Сиддирганча». Посол говорил вчера Разгуляеву, что сначала организовать концерт планировалось прямо у плотины, но шум падающей воды просто не позволил бы артистам услышать собственные голоса. Поэтому пришлось выбрать место на пару километров ниже по течению Ганга. Но и отсюда «Сиддирганч» был как на ладони.

      Посол коротко взмахнул рукой. Это был условный знак – они договорились вчера, что после пяти-семи песен на сцену выйдут официальные представители двух сторон, чтобы произнести небольшие праздничные речи «по поводу». Василий понимающе кивнул и отступил в глубь сцены, уступая место у микрофона вип-гостям праздника. Спрятавшись за мониторами и колонками, Разгуляев решил использовать выпавшую паузу, чтобы попить и принять порцию лекарства – разболевшаяся спина никак не хотела униматься.

      «Официоз», без которого не обходился ни один из подобных концертов, был самой вымученной и ненужной частью праздника. Но – обязательной! Речи не интересовали ни артистов, ни собравшихся зрителей, они не нужны были и самим выступающим, но произносились всегда с таким пафосом и так торжественно, будто именно этих слов и ждали сотни и тысячи пришедших на праздник людей. Вяло аплодируя ораторам, аудитория просто ждала продолжения концерта.

      Впрочем, будь Разгуляев повнимательнее, он бы, возможно, заметил, что кое-кто из зрителей слушает выступающих с куда большим интересом. Чуть опустив тонированное стекло сверкающего черным лаком «Мерседеса-гелендвагена», каждое слово ораторов напряженно ловил упитанный китаец во вполне пристойном европейском костюме, сидевший на заднем сиденье роскошного автомобиля. Его машина стояла чуть поодаль от сцены, и китайцу приходилось внимательно вслушиваться, чтобы понять, о чем говорят выступающие.

      Дождавшись, когда российский посол передал слово директору «Сиддирганча», китаец выбросил в форточку недокуренную сигару и нажал кнопку стеклоподъемника, закрывая окно. Достав из внутреннего кармана дорогой мобильник в черном титановом корпусе, он нажал пару кнопок и поднес трубку к уху.

      – Слушаю, господин, – его звонка явно с нетерпением ожидали.

      – Все готово?

      – Так точно, господин.

      – Время пришло, – произнес китаец. – И не забудь – плюс три минуты.

      – Конечно, мой господин.

      Спрятав телефон в карман, «господин» чуть тронул плечо сидевшего за рулем водителя:

      – Едем. И побыстрее!

      Джип, подняв облачко желтой пыли, тут же рванул с места.

      А на сцене, расцвечивая свою речь красочными оборотами и пространными сравнениями, соловьем разливался директор гидроэлектростанции. Переводчик еле-еле поспевал по-русски излагать для слушателей те сложные словесные конструкции, которые рождал бенгальский чиновник:

      – С чувством огромного уважения и восторга... благодарность к беспримерному труду, который продемонстрировала нам великая российская нация... высокотехнологичное