Академия смертей. Учеба до гроба. Ольга Пашнина

Смерть, и хоть на клей себе улыбку прилепи, но будь с ним милой и обходительной. Если все пройдет хорошо, есть шанс, что он оставит тебя в Академии.

      После отдачи приказов отец развернулся и покинул мою комнату, а я поплелась выполнять родительскую волю.

* * *

      Стою… На мне белый сарафан с зеленым цветочным узором, волосы убраны в ажурный пучок, и в зеркало лишний раз взглянуть боюсь. Папа, опасаясь, что я в знак протеста выкину что-нибудь эдакое, прислал маму мне в помощь.

      В каком уголке шкафа она откопала эту жуть? По-моему, это платье не просто не пострадало от вездесущей моли, но и сожрало ее само!

      – Джули, не морщись! Ты прекрасно выглядишь.

      – Я похожа на бабушку с фото сорокалетней давности.

      – Между прочим, твоя бабушка всегда одевается по моде!

      – Но при чем здесь я и мода сорокалетней давности?

      Бабушка, к слову, в свои двести лет выглядела на тридцать и в прошлый свой визит с удовольствием носила короткое платье. Но нет! На, доченька, поплиновый сарафан. Хорошо, хоть кринолин, как на бабушкином парадном портрете, не нацепила.

      Фели, напротив, с видом девочки-цветочка пыталась прилепить брошку к платью. С моего ракурса было прекрасно видно жирный слой тонального крема под ее левым глазом. Аж гордость разбирала. Почти профессиональная.

      Наконец часы в гостиной пробили три раза, и мы выстроились у парадного входа в ожидании гостя.

      Видно, алкоголь не до конца выветрился из моей головы, раз я посмела вслух ляпнуть:

      – Что он к нам ходит каждую неделю? Или у него такой способ экономить на еде?

      Тут на меня шикнули в два голоса, а сестра вообще наступила на ногу.

      Мое сердитое шипение заглушил дверной звонок.

      Офелия наперегонки с Цербером кинулась к двери. Похоже, теперь гость получит четверную дозу щенячьего восторга от своего прихода.

      – Дядя Смерть! – Фели на практике подтвердила дарвиновскую теорию, обхватив смерть как обезьяна дерево, разве что ногами его не обняв. Правда, это больше напоминало дарвиновскую деградацию.

      Я уже прикидывала, где в нашем доме искать ломик, чтобы отлепить сестру от добычи, но папа повторил на бис фокус с телекинезом и отправил дочь накрывать на стол.

      Мы втроем едва сдерживали улыбки. О том, что сестра влюблена в ректора, знали все.

      – А когда-то Фели меня обнимала за то, что я принес ей шоколадку, – расправляя помятый сестрой пиджак, пробурчал Смерть. – А что теперь?

      – Теперь ты сам в ее глазах гораздо лучше и вкуснее шоколадки, – не удержался отец. – И менее калорийный.

      – Ну не скажи, – тихонько прокомментировала я себе под нос папино высказывание. – От общения с мужчинами тоже, бывает, полнеют. Ай!

      Тяжелая у папы рука. А Смерть, кстати, на это только усмехнулся.

      Ужин проходил в непривычном молчании. Мне кусок в горло не лез, поэтому я с унылым видом гоняла по тарелке веточку петрушки. Офелия тоже предпочитала пищу духовную и просто пожирала глазами гостя. Ну