Дед Снегур и Морозочка. Дарья Донцова

жалость.

      – Ты же не виновата, что родилась с обычным лицом. Зое нужно ругать себя, это она произвела на свет девочку типа Аленушки.

      Клара сдернула с крючка полотенце и принялась комкать его в руках.

      – Свах меня разругал. Немодная, плохо одета, макияж допотопный, волосы уложены, как у семидесятилетней, ногти короткие, хожу криво, разговариваю глупо, стою крючком. Ни красоты, ни ума, ни обаяния, ни богатства. На какую блесну жениха ловить? Ни единой заманилки нет! Провальный вариант. Мама мне сказала: «Делать нечего, пойдешь замуж за Павла, надо поторопиться, пока он предлагает». Ой, не хочу-у-у!

      – Не реви, – зашипела я, – на крик могут твоя мать с братом прийти, и слезами горю не поможешь. Чем тебе Павел плох? Если мечтаешь жить в Москве, то как следует подумай. В Алаеве лучше, чем в столице, воздух чистый, нет напряженного ритма, построите с мужем дом, родите детей.

      Клара умоляюще вытянула руки.

      – Мне двадцать с небольшим.

      – Отличный возраст, – кивнула я.

      – Для Алаева я перестарок, – грустно сказала Клара, – приданого у меня нет, красоты тоже.

      – Ты очень симпатичная, – покривила я душой.

      Девушка горестно вздохнула.

      – В Алаеве любят, чтобы женщина была с формами, вот такая, как ты, а у меня сорок шестой размер, вместо груди фига. А в вашей Москве, наоборот, требуются глисты в обмороке, чем тоньше, тем шикарней. Мои объемы слишком большие, а еще в столице нужно иметь сиськи не меньше третьего размера. Я снова в пролете, для Алаева худая, для Москвы толстая, везде уже старая, и в лифчике пусто. Почему я такая страшная уродилась?

      По щекам Клары покатились слезы, она принялась размазывать их и поскуливать.

      – Но Павел-то вроде готов вести тебя в загс, – напомнила я.

      Клара съежилась.

      – Павлу скоро шестьдесят, у него три жены умерло, поговаривают, он их работой замучил, сам инвалидность имеет, ему в армии мизинец на левой ноге оторвало, с тех пор он в саду сидит, газеты читает, а баб заставляет деньги добывать. Он жадный, даже электрочайник не купил, живет на краю города, огород у него до горы, гектар целый, на грядках убиваться с ума сойдешь!

      – И мать готова любимую доченьку монстру отдать? – недоверчиво спросила я.

      Клара опустила голову.

      – У нас иметь в семье незамужнюю девку позор, и с чего ты взяла, что я любимая? Карл – вот кого мамка обожает, он ее надежда, потому что мужик, а с меня толку никакого.

      – Создается впечатление, что Россия вступила в двадцать первый век, а ваш город остался в семнадцатом! – возмутилась я.

      Клара вновь схватила полотенце.

      – Чего ни говори, жизнь не изменить. Судьба мне за Павла идти, он лысый, а из носа у него волосы торчат!

      Девушка уткнулась лицом в колени и заплакала. Мне стало жаль ее до такой степени, что заныл желудок. Сама жила под гнетом комплексов, с самого детства ощущала себя толстой, неуклюжей бегемотихой. Уроки физкультуры, для которых требовалось надеть гимнастический купальник, превращались для меня в серьезное испытание. Все одноклассницы