Сломанное время. Вячеслав Денисов

Ведь это же немыслимое дело, сколько знаний нужно. Вот выпусти меня в тайгу и скажи: иди, Бесилов. Найдешь нефть – половину срока скостим. Я, конечно, пойду, потому что грех не воспользоваться случаем… Да, когда на слово верят, это всегда хорошо… – затяжка и – приглушенно осипло, – но как же найти-то мне ее, суку?

      Уже давно Гоша лежал с открытыми глазами. Сон как смело. Бесилов говорил о нефти. Ну, правда же – глупо предполагать, будто Бесилов у всех о нефти спрашивает?

      Беззвучно рассмеявшись, Гоша почесал лоб:

      – Ловок… Тебя не подложили ко мне, часом?

      – Когда бы подложили, то ты бы ни ухом ни рылом об этом, – заговорил снова Бесилов. – И говорил бы ты потише, пока кто не услышал. А то завтра поутру спросят тебя за слова эти, и я даже после долгого раздумья вряд ли смогу придумать, что ты отвечать будешь. Скажешь, что пошутил, палец отдать придется. Или еще чего хуже…

      – А зачем мне шутить, – Гоша посмотрел наверх, где подвесной потолок панцирной сетки зашевелился и стал перекатываться, ища место получше, выпростал из-под одеяла руку и почесал мочку, – я правдой оперировать буду. Спрошу: граждане зэки, скажите мне, новичку, зачем понадобилось старому Бесилову, половину из пятидесяти пяти лет своей жизни который зоне отдал, расспрашивать у меня, как нефть добывают? Уж не собрался ли он нефтяником стать после отсидки?

      Разноголосый храп в бараке разбавился хохотом Бесилова:

      – А ты не промах, молодой человек!..

      Закинув руку за голову, Гоша поработал пальцами – рука затекла.

      – А что, я не против, – сказал он, улыбаясь. – Ты через пять лет выйдешь, подождешь еще десять, освобожусь и я. Сколотим мы с тобой на двоих артель. Возьмем в банке кредит и поставим пару вышек. Нам больше не надо. Нефть к тому времени тысяч десять за баррель будет стоить, поднимемся на ноги, отработаем кредит, поставим еще парочку насосов… – Гоша посмотрел на Бесилова, который, завернувшись в казенное одеяло, как ребенок, с улыбкой слушал. – Ерунда, что тебе к тому времени будет семьдесят, а мне пятьдесят пять. В эти годы, старик, жизнь только налаживается…

      – А я не буду тебя ждать. Пока ты тут кедры валишь, я нефть-то и найду. Хули мне, посидеть рядом с ней десятку – в первый раз, что ли? Зато сохраню к твоему выходу. А за кредит не волнуйся. Кредит – это моя забота. Это ты десять лет на ноги встаешь, а я в восемь месяцев уже пошел.

      Гоша покусал губу:

      – Ну, тогда слушай, напарник…

      Продолжить он не смог.

      В бараке, в дальнем углу, началась возня. Приглушенные сначала, а потом разорвавшие сонную тишину барака крики оглушили помещение. Грохот раскалываемого табурета, вопль, перекрестный мат разбудили всех. Кто-то поборзее, вскочив и свесив ноги с кровати, входил в роль молчаливого свидетеля, кто-то, медленно натянув одеяло, становиться таковым наотрез отказывался.

      Гоша хорошо различал в слепой темноте удары ног о чье-то тело, удары по лицу и истеричные восклицания. Помертвев, он сообразил, что идет обычная драка. А малая толика необычности заключалась