Забытые заживо. Вячеслав Денисов

развернулась к Макарову боком. Теперь он видел ее грудь, и желание впиться в нее губами и застонать от наслаждения стало душить его мертвой хваткой.

      Руки ее опустились, когда поддон зазвенел под градом добычи.

      – Дженни! – восхищенно вскрикнула Берта. – Я выиграла!

      Макаров не мог оторвать взгляд от Дженни. Он водил им по линиям ее тела, чуть запинался о выступающую сквозь тонкий хлопок резинку ее трусиков, видел контуры вдавленного в ее тело бюстгальтера и думал о том, что испытывал бы, если бы ему позволено было ко всему этому прикоснуться.

      – Немного, но расходы окупились, – по-хозяйски заметил Питер. Он сгреб из поддона жетоны и пересчитал. – Двадцать. Играем дальше?

      – Конечно! – не понимая, к чему такой вопрос, согласилась Берта.

      Макаров невозмутимо прикуривал, когда женщина вернулась.

      – Что происходит?..

      – Берта только что выиграла двадцать монет.

      Дженни смотрела на мужчину беспомощно-восхищенным взглядом. Она понимала, что сейчас от него ничего не зависело, но сам факт, что он оказался прав, ее возбуждал.

      – Нет… – упрямо прошептала она. – Я очень хочу знать, что сейчас произошло.

      – Ничего особенного. Я предложил вам пари, от которого вы отказались. Разве теперь имеет смысл разговаривать на эту тему?

      Она обшарила его взглядом.

      – Скажите мексиканцу, чтобы он не вздумал предлагать Берте острых блюд. Она аллергик. Когда мы отправлялись в путешествие, нам выдали билеты в двенадцатую каюту.

      Она встала и, приложив руку ко лбу, спустилась по лестнице на палубу первого класса. Вскоре звук ее босоножек стал неслышен Макарову.

      Через две минуты Макаров с детьми стоял на юте, обговаривая с мексиканцем роль няньки.

      – Ты – хороший парень, я возьмусь рассказать этим двоим молокососам о золоте инков, – кивнул старик. – Но хочу тебя предупредить, что только что я намеревался побарахтаться с этой девочкой, – он кивнул на метиску-блондинку. – Я старше тебя вдвое, сам понимаешь, – он взялся за ремень и подергал его вверх-вниз, – годы уже не те. Пока я к бою готов, но через четверть часа, боюсь, мой стальной друг устанет ждать.

      – Четверть часа, – пообещал Макаров.

      У ее каюты он остановился, взялся за ручку и провел ладонью по лицу. Что ему теперь, всю жизнь мучиться?..

      – Ты видишь будущее?.. – прошептала она с закрытыми глазами, забираясь руками под его рубашку.

      Макаров целовал ее ухо, одной рукой ища застежку на бюстгальтере, второй тянул вниз резинку трусиков.

      – Отчасти…

      – Тогда предскажи… что ждет нас совсем скоро…

      – Грязные ругательства на испанском языке…

Калининград, июль 2009-го…

      Питер подтянул одеяло и закрыл глаза. Раньше Макаров думал, что бессонница Питера связана с боязнью темноты, и поэтому, уходя, оставлял свет. Сразу после его ухода Питер вставал и щелкал выключателем. Мрак живо проникал во все уголки комнаты, забирался под кровать и там замирал. И тогда Питер укладывался и с закрытыми