Медаль для разведчика. «За отвагу». Юрий Корчевский

за двести до их траншей. Приблизительно на середине нейтралки лейтенант лег, за ним Игорь. Он теперь полз за Федюниным. ПНШ перед собой руками шарил по земле. Приходилось продвигаться медленно. Пару раз лейтенант на мины натыкался. Сворачивали в сторону, миновали. Для разминирования не было опыта, а подорваться запросто можно. Немцы мины густо ставили, надеялись – русские не сунутся. Причем наряду с противопехотными стояли и противотанковые. По ним смело ползти и идти можно, под весом человека не сработают, взрыватель рассчитан на многотонную махину.

      Перед траншеями два ряда колючей проволоки. Федюнин проволоку рукой приподнял, Игорь прополз. Стволом автомата проволоку перехватил, теперь под ней прополз ПНШ. Все делали молча. Таким же путем миновали второй ряд. Тут сложнее. Немцы привязали к проволоке пустые консервные банки. Если незваный гость – животное или человек – за колючку зацепится, пойдет жестяное громыхание, как сигнал – чужой. Залегли перед самым бруствером. Из траншеи тихий разговор. Двое часовых сошлись, языками зацепились. Дождались, пока разойдутся, наступит тишина. Лейтенант бруствер переполз, в траншею заглянул – пусто.

      – Шнель! – махнул рукой.

      Игорь траншею перемахнул, за ним Федюнин. Игорь на землю упал, лейтенант его поднял молча за рукав френча. Отошли от траншеи на полсотни метров, как лейтенант сказал:

      – Мы немцы, смешно будет, если по-пластунски ползать будем.

      Одеты в чужую форму, но привычки разведчика тихариться в немецком тылу остались.

      Двигались деловым шагом. Потом лейтенант сказал:

      – Говорим только на немецком. Впереди вторая линия траншей есть. Там часовые пореже стоят, солдаты отдыхают. Если окликнут, говорить буду я, ты подчиненный.

      – Яволь!

      Вторую линию прошли легко, их не окликнул никто. Да и зачем? Люди в своей форме, идут не скрываясь. Если и видел кто из часовых, окликнуть поленились. Зачем шуметь, когда камрады спят? Вышли на грунтовую дорогу, ведущую в тыл. Момент один: немцы пешком не ходят, тем более ночью. Если встретится патруль или застава, возникнут подозрения. Но им везло. Протопали час. Тылы немцев были обнажены.

      Смутно серели палатки сбоку от дороги, в одном месте увидели несколько танков Т-IV, рабочей лошадки «Панцерваффе», прошедшей всю войну и видевшей немало модернизаций. Лейтенант, как и Игорь, зыркал по сторонам, примечал. Хоть задание было не разведывательным, а повадки разведчика не выбьешь – разнюхивать, подглядывать, выведывать. Наконец Федюнин сказал:

      – Тут где-то поворот налево будет, не промахнуться бы.

      Сапоги у обоих пылью покрылись. Дорогу обнаружили, малоезженая, узкая. На нее и свернули. Еще час ходу. Здесь немецких частей уже не было видно. Как-то неожиданно возникло село. Обычно собаки чувствуют, слышат посторонних, голос подают. А село как мертвое. Собак нет, окна не светятся.

      Светомаскировка, да и зачем лучины или свечи жечь? Про керосиновые лампы селяне забыли уже, где в войну керосина добудешь?

      У немцев бензин для техники, но они