Пылающий горизонт Юго-Восточного фронта. Владимир Александрович Карагодин

ого мира. Так имеем ли мы право называться Славянами, Русскими, наконец. Или мы уже не достойны памяти предков, а уж тем более отождествлять себя с великой нацией?

      Или всё же оказавшись на краю пропасти, мы, как и раньше, способны на подвиг. Справимся ли мы с этой опасностью? Ведь теперь, России противостоит не внешний враг с чётко отчерченными границами. Этот враг находится среди нас, являясь вирусом, пожирающим все присущие Русскому духу ценности, обезличивая нас, он, сокрушая все столпы истины, на которых издревле строилась великая нация, тянет нас в бездну, а мы, поддавшись искушению, даже не пытаемся сопротивляться.

      А может, и не было ни какой великой нации? Ведь не могут же потомки «великих гиперборейцев» жить только ради хлеба и зрелищ.

      Глава 1. Перед отъездом.

      По пролёту механического цеха с довольным видом на лице прогуливался токарь Алексей. Нет, меня не раздражало его обрюзгшее тело, которое издали, напоминало мешок с небрежно брошенным в него мусором. Раздражало выражение его лица, вернее ухмылка, с которой он гулял по цеху. Это был уже не мужчина. Он напоминал подобие жалкого клоуна, мечтавшего когда-то стать укротителем тигров, но так и забросившего свою мечту на полку из-за жены и ребенка, которых ему нужно было кормить. Он был доволен своим положением, так как новое место работы, сулило ему стабильный заработок, а также большую бутылку пива после работы. Чтобы не нервировать жену, Алексей выпивал на улице, иногда с коллегами по цеху, но больше в одиночестве – чтобы не делиться. Наверно, это и есть духовная смерть, когда человек превращается в овощ, не потому что его сбил машина и врачи вынуждены поддерживать его жизнь с помощью аппарата, а потому, что он сам совершил самоубийство своей личности.

      В голове постоянно вертелась мысль: «Туда, скорее туда». До отпуска оставалось три недели, но сил ждать уже не было, поэтому пришлось покупать больничный лист. Несколько тысяч рублей и у меня на руках будет голубой листок, которым можно будет прикрыть свой досрочный отъезд. Хотя тогда я думал, что возможно он и не пригодится вовсе: «Всё же не в лес по грибы еду». Нет, такие мысли нужно гнать подальше.

      Незадолго до отъезда к нам на работу устроился молодой парень, мы с ним быстро подружились. В основном общим интересом наших приятельских отношений было то, что мы оба презирали «Жирного», такую кличку мы дали Алексею, хотя я, предлагал называть его «псом», за его любовь пресмыкаться перед начальством. «Закон подлости: когда на работе стало весело, мне выпала дальняя дорога…

      Витёк, так звали моего нового приятеля, в молодости проходил службу в Чечне. Там он получил ранение в ногу, причём очень серьёзное, рассказывал, что грозила ампутация, но хирург сделал чудо, и о той войне ему напоминала лишь тупая боль перед сменой погоды.

      И зачем тебе туда ехать? – говорил он, – и без тебя разберутся.

      Понимаешь, может тебе покажется это громкими словами, но как же я могу дома-то сидеть, когда там мирных жителей эти подонки из гаубиц расстреливают. К тому же во мне есть и казачья кровь, которая иногда вскипает во мне, призывая умереть с оружием, а не с гаечным ключом в руках, пока меня из завода не вынесут. Для казака всегда было честью умереть с оружием в руках, раньше так воспитывали, жаль, сейчас нет тех традиций, да и казаков, на всю Россию не больше двух полков осталось. Самое главное, чтобы не инвалидом остаться.

      Но Витек смотрел на меня стеклянными глазами и не понимал, почему я туда еду.

      – Да и за кого там воевать, если там одни хохлы живут. А наша граница на замке! – сказал он, закуривая сигарету.

      Придя домой, я оглядел свою квартиру. На окне лежал кот, и вдруг так стало жалко всё это бросить. Удивительно, но все моменты, которым я раньше не придавал значения, теперь оказались значимыми. Даже строящаяся возле дома пивная, вдруг стала такой важной, как будто я несколько лет ждал её открытия.

      Зазвонил телефон, на экране высветился незнакомый номер, поздоровалась девушка. Первую часть разговора я не мог понять: «Кто же это?!», но после слов: «Мы в одноклассниках познакомились», – мне всё стало ясно, очередная жертва социальных сетей, которая мечтает найти серьёзные отношения в интернете. «Эх, твоё счастье, что я уезжаю».

      Она утверждала, что я обещал ей сегодня встречу. Не подходящее время, но нельзя же быть должником перед отъездом.

      Юле оказалось двадцать шесть лет по паспорту, а на вид намного больше. Прогуливаясь с ней в спальном квартале, я не видел смысла тащиться с ней в кафе. Ведь придётся идти с ней через бульвар, а там обязательно наткнёшься на знакомых. Показаться там, в компании с этой огородницей я просто не мог себе позволить. Поэтому когда мы присели на одной из лавочек, всё началось как обычно. После дежурных вопросов, посыпались избитые фразы:

      – Тебе двадцать восемь лет и ты не женат? А почему?

      – И даже не был?

      Чувствуешь себя будто в поликлинике на приёме у врача. Ну, разве я виноват, что не хочу быть таким, как все. Либо у всех женщин есть скрытое желание поженить всех мужиков, пусть даже не на себе, чтоб они вот так не разгуливали и