Искушение Анжелики. Анн Голон

даже папы. Их орден – Общество Иисуса – был основан, чтобы наставлять сильных мира сего и бичевать их пороки. Своими большими глазами она задумчиво смотрела на худое лицо отца де Геранда, и из-за его близости, такой непривычной, здесь, в сердце американских лесов, ее охватывал тот же страх, что и когда-то в Старом Свете, – страх перед священником, этим носителем мистической власти. Потом она взглянула на лицо мужа и вздохнула с облегчением. Потому что он был свободен – и всегда был свободен от влияния подобных вещей. Он был сыном Аквитании, а значит, наследником такого представления о жизни, которое лишено предрассудков, представления, дошедшего до нас из глубины веков, рожденного еще языческими цивилизациями. Он был существом другой породы, не той, к которой принадлежали и она, и этот иезуит, воспитанные на незыблемых догмах веры. Он же оставался непоколебим, и поэтому она так крепко его любила. Она услышала, как он безразличным тоном ответил:

      – Отец мой, у меня молится тот, кто хочет. Что до остальных, то не кажется ли вам, что хорошо сделанная работа очищает людей от порока и как бы освящает их?

      Иезуит на мгновение задумался, затем медленно покачал головой:

      – Нет, сударь, нет. И мы распознаем в этом глупую и опасную ересь, проповедуемую философами, которые хотят быть независимыми от Церкви.

      Вы из Аквитании, – продолжал он уже другим тоном. – В Канаде и Акадии уроженцы вашей провинции весьма многочисленны и активны. В Пентагоете барон де Сен-Кастин очистил от англичан всю реку Пенобскот и даже убедил вождя эчеминов принять крещение. Тамошние индейцы смотрят на него как на одного из своих.

      – Кастин – мой сосед по Голдсборо. Я знаю его и ценю, – сказал Пейрак.

      – Кто еще из гасконцев есть в нашей колонии? – с наигранным добродушием подхватил отец де Геранд. – А, есть еще Вовенар на реке Сен-Жан.

      – Еще один пират вроде меня!

      – Согласен! Но он очень предан французским интересам, и к тому же он лучший друг губернатора Акадии маркиза де Вильдавре. Да, на севере, в Катаракуи живет еще один гасконец – господин де Морсак. И не забудем нашего любимого губернатора, господина де Фронтенака.

      Пейрак молча курил свою сигару и время от времени утвердительно кивал. Даже Анжелика ничего не могла прочесть по выражению его лица. Вечерний свет падал на них, просачиваясь сквозь пышную блестящую листву огромных дубов, и благодаря этому приобретал зеленоватый оттенок, придающий лицам бледность, а теням – густоту. Река отливала золотом, а бухточка была цвета олова. Благодаря тому что в воде отражалось небо, казалось, что стало светлее. Скоро наступит июнь, пора, когда вечера становятся короче и сливаются с ночью, когда и люди, и животные посвящают сну лишь считаные часы.

      В костры подбросили большие высохшие грибы, черные, круглые, как мячи. Горя, они выделяли едкий деревянистый запах, обладающий свойством отгонять москитов и комаров, к которому примешивался аромат табака, исходящий от великого множества куримых трубок. Над маленькой