Южнорусское Овчарово. Лора Белоиван

в сон. А вынырнули из него, казалось, через минуту, но за окнами уже было светло.

      – Утро, – сказал Петр Геннадьевич.

      – Угу. Вечера просветлее, – добавила Марина Владимировна.

      Деда Наиля в доме не было. Гости успели встать и даже умыться, когда он вошел – румяный и распаренный, как будто из бани.

      – Встали? Ну молодцы. А я снег чистил и вас разбудить боялся.

      Каким образом можно было нарушить их сон, расчищая от снега двор, ни Марина Владимировна, ни Петр Геннадьевич не спросили. Тем более что дед Наиль, сбросив ватник у печки, потер руки и сообщил:

      – Ну, завтракать садимся.

      Завтрак он накрыл на три персоны – поставил на стол трехлитровую банку молока, яичницу из трех десятков яиц, разрезанный натрое хлеб и доску сала. Сковорода с толстой яичницей стояла посреди стола; хозяин выдал гостям вилки, а сам ел ложкой. Марина Владимировна говорит, что они с Петром Геннадьевичем совместно съели пять яиц, остальные двадцать пять уговорил дед Наиль, заедавший яичницу салом и хлебом.

      – Мало еды едите, – сказал он, допивая молоко. – Не годитесь мне в работники.

      Гости сочли фразу шуткой и вежливо хмыкнули в ответ.

      После завтрака Петр Геннадьевич вызвался сходить в разведку и выяснить, есть ли у них с Мариной Владимировной возможность выбраться из гостеприимного дома. Снег еще шел, но ветер стих. Дойдя по расчищенной Наилем, но уже вновь припорошенной дорожке до калитки, Петр Геннадьевич открыл ее и очутился лицом к лицу с полутораметровым сугробом. Всю ночь снег наметало к заборам с надветренной стороны, и о том, чтобы с ходу преодолеть этот бруствер, не было и речи. Петр Геннадьевич вернулся в дом и попросил у Наиля лопату.

      – Спешите? – спросил дед. – Дела?

      – Да нас дочь уже потеряла, – сказала Марина Владимировна. – Телефоны не берут тут у вас.

      – У меня нет вон телефона, – сказал Наиль. «И как-то обхожусь», – ожидала услышать Марина Владимировна, но дед промолчал.

      Проход от калитки до дороги они пробивали втроем: дед Наиль и Петр Геннадьевич орудовали деревянными лопатами, Марина Владимировна держалась в арьергарде и зачищала тропу фанеркой. На дорогу нападало не более полуметра: пройти по ней, хоть и с большим трудом, было все же реально.

      – В общем, выбрались, – говорит Марина Владимировна. – К обеду были дома.

      – К обеду? – смеемся мы. – Здорово. Повезло.

      – Да. Наиль уговаривал у него поесть, но мы не рискнули. Тогда бы точно никуда не ушли.

      – А что «делика»?

      Марина Владимировна допила пиво и сказала:

      – А мы ее не нашли.

      – То есть?

      – Да очень просто. Помните? После того снегопада резко плюс был, все растаяло, мы туда приехали на моем «вице», к овражку. Ну что – издали еще увидали автобус. Подъезжаем, а это не «делика».

      – В смысле?

      – «Таун-эйс» там был.

      – Вот это номер.

      – «Эйс» был с номерами, кстати.

      – И что дальше-то?