Дети жемчужной Медведицы. Александр Форш

по найденной описи имущества, проведенной управляющим поместьем, среди прочего хлама значилось изделие работы известного в то время ювелира Петра Старостина: «пара серег: четырех граммов золоту, да рубины по три карата в золотой же оправе». Как раз такие носила одна из сестер-близняшек. А если нашлась сережка, значит, где-то обязательно припрятаны и другие драгоценности.

      Влад не хотел думать о потерявшихся, сгоревших или просто несоставленных документах и отчетах, он подхватил золотую лихорадку, полностью им завладевшую.

      – Эй, малой, завтра полы вскрываем. – На плечо Влада легла тяжелая рука. – Пыли будет много, ты не приходи. Бывает еще и плесень опасная. Тут лет двести никто ничего не трогал.

      Имени Якута никто не знал, только прицепившуюся намертво кличку. Он был единственным, кто смотрел на Влада без брезгливой гримасы, охотно жал руку и все время улыбался. Может, потому, что и сам был уродом: красноглазый, с белоснежными волосами, отросшими до плеч.

      И все же он научился относиться к Якуту нормально, почти по-дружески, чего не позволял себе с другими. Людей нельзя подпускать слишком близко, они обязательно воспользуются этим, чтобы нанести сокрушительный удар в самый неожиданный момент. Якут не был опасен. И пусть чувствовалась в нем потаенная сила, даже мощь, Влад его совсем не боялся.

      Теперь же его буквально затрясло: от нетерпения и накатившей злости. Он ждал этого дня почти полгода. А ему предлагают посидеть в стороне, пока другие поделят его сокровища.

      Его сокровища. Никому не отдаст!

      Думать об этом было сладко и невыносимо одновременно. Горло сдавливало, воздух выходил из легких с громким свистом. Так всегда бывало, если Влад чего-то сильно хотел. Его нетерпение обретало плотность, щетинилось острыми иглами вожделения, просилось наружу. Не находя выхода, мучило, доводило до исступления, делало раздражительным и агрессивным.

      Рука Якута, оказавшись в жестком захвате, громко хрустнула, сам он вскрикнул, припадая на одно колено.

      – Ты чего творишь! – Влад почувствовал, как его оторвали от пола, оттащили в сторону и бросили на пыльном полу. Поскуливающий Якут баюкал сломанную руку, висевшую плетью вдоль тела. – Мужики, гляньте, у него глаза кровью налились.

      Влад не сразу понял: говорили про него. Перед глазами встал кровавый туман, сквозь который происходящее виделось ненастоящим, преувеличенным, придуманным. Деревянный пол с кусками старого паркета покрылся мелкой рябью, точно озерная гладь в ветреную погоду, затем и вовсе стал полупрозрачным, открыв подвальное нутро. Влад завороженно наблюдал, как поместье само раскрывает ему свои тайны. Даже дышать перестал.

      Его разочарование оказалось столь же велико, как и ожидание. Паутина, грязь, обломки старой мебели и бутылочные стекла – вот и всё его сокровище. Кто-то побывал здесь до него, опередил, обманул. Он в бессилии опустил вмиг отяжелевшие веки, навалилась страшная усталость.

      Вдруг