Презумпция виновности. Вячеслав Денисов

опять вас, – уже не удивляясь, спокойно сказал Желябин, протягивая трубку Кряжину. – Мацуков.

      – Так, так, – сказал Кряжин, делая пометки в блокноте, куда недавно писал что-то, выдергивая из доклада Георгиева. – Это все? Работайте, коллега. – И нравоучительно: – Не сидите на месте, следствие не терпит статики, даже если это статическое напряжение.

      На чем мы остановились? – пробурчал он, сгребая в кучу все, что располагалось перед ним: листок с пояснениями Георгиева и свой блокнот. – На Сукининисе. Так вот, он решил в Прибалтику больше не возвращаться. И не возвратился. А через неделю, когда он шел с лекции по математике из одного московского университета, куда устроился преподавать уже на следующий день после твердого решения остаться на исторической родине… Да, вот так, собственно, и утекают из Прибалтики русские мозги. Чтобы уже через семь с половиной дней расплескаться по Пречистенской набережной.

      – В смысле? – не понял Желябин, окончательно уставший к этому мгновению.

      – На восьмой день пребывания в Москве Сукининису, который уже подал заявление, чтобы стать снова Сукининым, выстрелили в затылок. Просто никогда не нужно подряжаться на работу, которую не сможешь довести до конца. Говорят, потом один коллекционер в Вильнюсе был очень расстроен. После приключения с прикладным математиком Сукининисом он провел экспертизу своих бесценных произведений – выяснилось, что он имеет в коллекции три «квадрата» Кивлевича. Думал коллекционер, что облапошил кого-то: три картины по пятьсот тысяч баксов каждая – это просто юмор. Но по полмиллиона за рецидивиста Кивлевича – это явный перебор. Кивлевич-то недорого стоит – рама дороже его творения в несколько раз. Вот Малевич – тот подороже, до двадцати миллионов долларов доходит. Зато прикладной математик Сукининис и рецидивист-импрессионист Кивлевич поднялись на полтора миллиона. Как говорится, без лоха и жизнь плоха. А вы, Желябин, говорите – геноцид русской науки… Итак, расскажите мне все о Пикулине и Сопьяне. Начнем в порядке очередности. Кто есть Пикулин?

      Встряхнув листы, которые до сих пор держал в руке, майор заговорил, смущаясь тем, что так увлеченно и складно, как у советника, у него не получается.

      – Пикулин Александр Николаевич, семьдесят второго года рождения. Судим за вымогательство, пять лет отбыл в колонии общего режима, три года назад освободился, устроился в пятый таксопарк. – Желябин остановился для вдоха и продолжил в том же режиме нон-стоп: – В дальнейшем в правонарушениях не замечен. Проживает на улице Ленинградской, дом пятый, квартира десятая. Зарегистрирован там же. Когда в два часа и тридцать четыре минуты ночи чек выползал из кассы такси, за рулем «Жигулей» с номером сто шестьдесят шесть должен был находиться именно Пикулин. Все.

      – Нет, не все. – Вынув из кармана и надев очки, Кряжин придвинул под них лист. – Он не был женат, у него в таксопарке работает дядя – Шельмин Геннадий Владимирович. – Отодвинул лист и вонзил взгляд в блокнот: – Малообщителен, друзей не имеет,