Трибунал для судьи. Вячеслав Денисов

руль), и постоянно думал о Рольфе. Интересно, как сейчас чувствует себя маленький хулиган? Наверное, хорошо. Разодрал в квартире все, что находится ниже двадцати сантиметров от пола, нагадил, где только можно, и сейчас или воет, или спит. Лучше бы спал, иначе всему, что я задумал, грозит провал. А еще я думал о квартире. О своей квартире. Сейчас она наверняка напоминает дом старого раввина после махновского налета. Трое дебилов, не найдя в сумке щенка, естественно, подумали, что единственное место, где тот может быть, – квартира. Моя квартира. Но Струге не пальцем деланный. Струге отнес Рольфа Альбине Болеславовне.

      Теперь уже не было сомнений в том, что я кому-то испортил настроение. Мною решили заняться всерьез. Подтверждением тому была ноющая боль в голове. Вот и проверил правоту своих догадок. Честно говоря, я знал, что произойдет нечто похожее, но не думал, что настолько похожее…

      В больнице мне наложили три шва, порадовав известием о том, что губа рассечена не насквозь. Пока это единственная хорошая новость за сегодняшнее утро. От новокаиновой блокады левая сторона лица опухла, как у шарпея, и Люк меня принимал уже за своего. Его гигантская голова не покидала моего плеча, поэтому, разговаривая с девушкой и по привычке поворачивая голову налево, я лишь утыкался носом в морду мастифа. О девушке я пока знал немного. Зовут ее Виолетта – очень «распространенное» имя в средней полосе России. Сокращенно – Виола. После окончания медучилища в Брянске она приехала в мой город поступать в медицинский институт.

      – Где ты, говоришь, живешь? – прошепелявил я, в очередной раз сдвигая череп убийцы слонов в сторону.

      – У тетки. Это же рядом с твоим домом, на соседней улице. – Виола отвела взгляд от дороги и посмотрела в мою сторону. – Я же тебе говорила.

      – Послеоперационный криз. Потеря памяти. Куда мы едем?

      Девушка снова, но уже с тревогой, бросила взгляд в мою сторону.

      – Да что с тобой?! Ты же сам сказал, что тебе нельзя домой! Мы просто жжем бензин.

      – А-а… – облегченно вздохнул я, разворачивая к себе боковое зеркало заднего вида.

      Да, видок у меня, прямо скажем, неважнецкий. Слава богу, грудина не сломана. Господи, разве можно так живых людей бить! Больно же! Мое самолюбование в зеркале прервала девушка.

      – Антон, а почему эти негодяи хотят у тебя кобеля забрать?

      Я застопорил взгляд, глядя на свое отображение.

      – Не знаю… Наверное, он им слишком понравился.

      – И из-за этого так избивать его хозяина?! – возмутилась Виола.

      – Наверное, хозяин им слишком не понравился.

      Она снова посмотрела на меня.

      – Антон, ты хорошо себя чувствуешь?

      – Я себя никак не чувствую. Голова, как африканский бубен.

      – Ничего удивительного. Что ты хотел после укола анестетика в голову? Прими обезболивающее. В аптечке есть кетанов.

      – Не люблю химию. Лучше буду страдать.

      – Ну и страдай!

      Некоторое время мы ехали молча. Она вела машину, я не отрывал взгляда