Топор правосудия. Вячеслав Денисов

одной миллионной процента. Это означало бы, что вы видите и соображаете лучше меня. А посему – ищите. Кстати, если кто-то из вас предложит оторвать паркет или щупами потыкать в цветочные горшки, против я не буду. Но если кто-то из вас троих, находящихся в этом кабинете, окажется «гэбэшным» стукачком…

      После массовой клятвы хранить молчание старатели принялись за поиски. Оставаться не у дел Антон тоже не мог. Если дело в кабинете, то оно найдется. Вероятно, не сразу, но обязательно обнаружится. Но если только в припадке паники Алису посетил провал в памяти… Тогда она могла просто забыть, что ходила пить чай в кабинет к секретарям вместе с делом. Или по какой-то нужде посетила канцелярию. Тогда дело всплывет, как кусок дерьма в проруби, там…

      – Девочки, ну-ка пошукайте мне в своем девичнике дело товарища Цебы! Анюта, где вы купили такие чудные сапожки? Если бы это были не сапожки, я бы сказал, что они вам к лицу. Так дела нет? Значит, я его у председателя оставил…

      – Роза Львовна, вы выглядите еще лучше, чем я вас видел час назад. Послал к вам Алису с делом, а найти ее не могу. Она уже принесла вам дело?

      – Какое дело?

      – Ах, эти молодые секретари… Полгода пройдет, пока научатся ходить прямыми маршрутами… Ладно, я все равно верну Алису. Я не расписался в деле. Склероз…

      Дела не было. Оно исчезло, как исчезает с первыми лучами солнца утренний речной туман. Как сознание наркомана во время «прихода». Как оставленная на вокзале сумка. Струге даже посетил туалет. Чем черт не шутит? Шла по коридору с делом, а тут как… В общем, нельзя огурцы запивать молоком. Не беда, если забыла. Не так страшно даже, если пара протоколов допросов при этом будут использованы не по назначению…

      Однако осмотр этого странного для хранения уголовных дел помещения также ничего не дал. Как пишут в своих бумажных отмазках опера, «в ходе работы информации, представляющей оперативный интерес, не обнаружено».

      Струге вернулся в кабинет. Он напоминал бухгалтерию тридцать первого декабря. В беспорядке разложенные корочки дел. И бумаги, бумаги, бумаги… Всюду – на подоконниках, на сейфах, на столах. Бумаги, не имеющие никакого отношения к разбою племянника президента филиала «РОСТЕКа».

      Антон сел за стол и стал растирать лицо руками:

      – Алиса, куда ты положила дела после того, как я ушел?

      Девушка уже немного успокоилась, но теперь истерику сменил страх за свое будущее. Секретари, как и самураи, своих господ не меняют. В случае их позора они уходят вместе с ними. И теперь, проработав в суде всего месяц, Алиса с горечью осознавала, что тут она больше не останется. Конечно, она не понимала всей серьезности ситуации так, как ее понимал Антон, но чувствовала, что произошло нечто из ряда вон выходящее.

      – Я их положила в сейф, но не сразу, а лишь после того, как они ушли.

      Струге оторвал от лица руки.

      – Кто – «они»?

      – Семенихин с адвокатом. Они приходили за копией оправдательного приговора.

      В пятницу