Пограничная стража России от Святого Владимира до Николая II. Евгений Ежуков

границы. Все они были неспокойны и требовали постоянной вооруженной защиты. Хотя польско-литовское государство и потерпело ряд поражений в войнах с Русью и турками, оно продолжало удерживать исконно русские земли и угрожать новыми военными вторжениями. На русско-литовской границе не прекращались вооруженные стычки, грабежи и разбои. Кроме того, в Литве продолжались преследования русских людей по религиозному признаку. Православных христиан, отказывавшихся принять католичество, лишали гражданских прав и права государственной службы. Их считали язычниками, лишенными божественной благодати, и принуждали к новому крещению. Все это создавало политические условия, требовавшие вмешательства Москвы.

      Василий III знал, что на южных и юго-восточных границах десятилетиями шла непрерывная, тяжелая, изнурительная борьба с татарскими ханствами, жившими грабежом и разбоем. Он видел крушение Большой Орды, от власти которой освободился еще его отец, Иван III. Дань Орде перестали платить с 1480 года, а в 1502 году она распалась.

      «Конечно, – размышлял князь, – Казанское ханство, Крымское и Ногайская орда, кочевавшая между Доном и Волгой, слабы, и тягаться им с могучей, все набиравшей мощь Русью уже не по силам, но беды принести могли они много. Самые опасные соседи – крымчаки. Далеко отделены они от московских владений пустынной степью и поэтому недоступны для нападения тяжеловесной и малоподвижной рати москвичей. Иное дело – легкая конница крымчаков. Каждый всадник имеет запасных коней; в походе кони питаются травой, а всадники – конским мясом и кобыльим молоком. Быстро и стремительно врываются они в русские земли и столь же быстро исчезают, увозя с собой множество «полона» – мужчин, женщин, детей. В Кафе – Феодосии – у них невольничий рынок, где несчастных пленников грузят на корабли и развозят на продажу».

      Василий знал, что его отец очень заботился о «береговой службе». Ежегодно посылал он на пограничный берег Оки несколько десятков тысяч воинов во главе с опытными воеводами, где они поджидали все лето до глубокой осени, «пока снега землю не укинут», татарских гостей. А на юг, до самого Дикого поля, высылал он сторожевые посты, «притоны» и разъезды, «станицы» конных ратников – сильных, смелых и отважных воинов. Это были «дети боярские» и служилые «городовые» казаки. Зорко всматривались они в беспредельные южные степи, чтобы неприятели «на государевы украйны войной безвестно не приходили».

      Василий сам видел, как несли ратники эту опасную службу. В степях растут огромные дубы, с высоты которых можно было видеть все далеко вокруг. Сидит порубежник на высоком дереве и высматривает, не скачет ли вдалеке чамбул – конный татарский отряд. Кругом ни души, только волнуется серый ковыль да шумные вихри проносятся мимо, обдувая свежим дыханием разгоряченные, загорелые и обветренные лица пограничных сторожей. Внизу, под деревом, в полной готовности сидит второй ратник и держит оседланными двух коней. Как только в степи поднимается пыль от копыт татарских коней, сторож на дереве зажигает факел,