Дмитрий Донской. Пробуждение силы. Михаил Ланцов

лечения – драк.

      Годы шли. Энергии становилось уже не так много. И Дима волей-неволей отдрейфовал из самого активного блока контактной рубки в сторону изучения непосредственно технологий старины, в том числе и альтернативных, то есть, теоретически возможных для древних эпох. Он залипал на тематических форумах, общался со специалистами, ставил эксперименты, осваивал различные прикладные направления. Ему все было интересно – от фотографии до пушек.

      Жизнь шла своим чередом. Дмитрий носился угорелым орангутангом и занимался всяким вздором, по мнению окружающих. Чудил. И все бы ничего, только вот в один прекрасный момент, во время управления своим автомобилем, ему просто стало плохо. А за бортом проносился асфальт с безумной скоростью, направляя его к стремительно приближающемуся мосту через реку, в который авто не вписывался…

      Казалось бы, конец. Но у Бытия были иные планы на него.

      Как там говорил Воланд?[1] Каждому по вере его? Вот и тут так оказалось.

      Падение в реку он помнил отчетливо.

      Короткий полет.

      Удар.

      Вспышка.

      И… вместо непроглядной тьмы Вечности странная обстановка, больше напоминающая декорации для какого-то исторического кино.

      Однако подумать у него не вышло – волной нахлынули воспоминания прошлого владельца тела, в которого Провидение закинуло чудного мужчину. Парня выгнуло дугой, и он потерял сознание. Часа на три. А когда вновь очнулся, рядом сидела женщина, которую он идентифицировал как маму.

      В голове сразу всплыла подсказка из воспоминаний, словно ремарка кинофильма «17 мгновений весны»: «Александра Ивановна, урожденная боярыня Вельяминова, характер….» и так далее.

      Дима усмехнулся.

      Ведь теперь он хоть и оставался тем же самым Дмитрием Ивановичем, что и раньше, только вот числился уже совсем иным человеком – девятилетним сыном[2] Ивана II Красного[3]. Того самого, что приходился внуком знаменитому Ивану I Калите[4].

      И да, на дворе, ко всему прочему, шел 1359 год от Рождества Христова или какой-то там год от Сотворения мира. «Какой-то», потому как аборигены сами разобраться в этом деле не могли, имея, по меньшей мере, шесть вариантов с разбросом в 49 лет.

      Иными словами, весьма любопытно. Особенно в том ключе, что «на горизонте» отчетливо маячили Мамай[5], Тохтамыш[6], Ольгерд[7] и прочие «добрые, ласковые и крайне дружелюбные» создания с большим количеством вооруженных «троглодитов».

      «Прорвемся…» – мысленно усмехнулся Дима и легко соскочил с постели, демонстрируя всем своим существом бодрость, свежесть и решительность. А главное – позитив. Оно и понятно. Он ведь попал в свою мечту. В свою маленькую, персональную сказку.

      Часть I

      Князь

      Если еда дергается, значит, она свежая.

Народная неандертальская мудрость

      Глава 1

1359.11.16, Москва

      – Как ты себя чувствуешь, сынок? – участливо поинтересовалась мама.

      – Все хорошо, – после небольшой паузы произнес Дима. – Просто сон приснился странный.

      – Странный? – удивленно переспросила дородная женщина с цепким, умным взглядом. Память подсказывала очень мало сведений. Маленький Дима эту женщину почему-то боялся. До того момента, разумеется, как сознание малыша слилось с чрезвычайно наглым детиной изрядного возраста.

      – С дедом своим говорил. С прадедом. И далее. Странный сон, – импровизировал на ходу парень.

      На что все промолчали, не зная, что сказать.

      Дима же тем временем немного подвигался, как бы разминаясь, и с удивлением отметил, что не испытывает никаких затруднений в управлении телом. Оно было словно родное. Ну, так-то оно, конечно, и было для части новой личности. Однако он ожидал худшего. И это вселяло определенную уверенность в себе. Да, сейчас наш герой всего лишь парень девяти лет. Но в своей прошлой жизни он обрел массу полезных навыков, которые сейчас, благодаря высокой управляемости тела, вполне могут сохраниться. А значит, просто так прибить его вряд ли смогут.

      Младшие няньки помогли одеться – им он не мешал. А потом мама повела сына в соседнюю комнату. Ну, как повела. Хотела за ручку взять, но сынок хмуро глянул на нее и сам вперед пошел. А она следом.

      Соседняя комната пребывала в такой же полутьме. Узкие слюдяные окна плохо пропускали свет, а немногочисленные свечки больше тени пугали, чем освещали помещение. Там его уже ждали – по лавкам вокруг деревянного стола сидело пятеро мужчин: дядя Василий Вельяминов и его ближники со смешными именами вроде Нижата и Судята. Нормальные имена, видимо, были положены только родовитым людям, остальные кличками юморными и уничижительными обходились.

      – Дядя, – кивнул в знак приветствия Дима. – Ты по делу зашел али проведать меня в этот

1

Отсылка к роману Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» и философским взглядам Воланда.

2

То есть он стал юным князем московским Дмитрием Ивановичем, позже получившим прозвание Донской за победу на Куликовом поле.

3

Иван II Красный (1326–1359) – князь Московский (1353–1359), Великий князь Владимирский (1354–1359) и князь Новгородский (1355–1359).

4

Иван I Калита (1283–1341) – князь Московский (1325), Великий князь Владимирский (1331–1340), князь Новгородский (1328–1337). Современниками был прозван «Калитой», что хоть и означало «кошель» в прямом смысле слова, но было в современном смысле аналогом слова «жлоб». При нем Московское княжество достигло определенного расцвета и стало возвышаться.

5

Мамай (1335–1380) – беклярбек и темник Золотой Орды. Один из руководителей гражданской войны внутри Золотой Орды. Руководил Белой Ордой и Крымом. Боролся за контроль над восточными регионами орды. Долго и успешно боролся против своих конкурентов. Один раз даже разбил войска Тамерлана, данные Тохтамышу для занятия трона.

6

Тохтамыш (умер 1406) – чингизид, один из претендентов на престол Золотой Орды, поддерживаемый Тамерланом. С 1380 по 1395 год был ханом Золотой Орды. С 1400 по 1406 год был Тюменским ханом. Смог в конечном счете разбить Мамая и вернуть Северо-Восток Руси в орбиту Золотой Орды.

7

Ольгерд (1296–1377) – Великий князь Литовский. Один из князей Литвы, при которых она достигла наибольшего развития и расцвета.