t. Виктор Пелевин

соблюсти его в полной мере…

      – Забота о моих принципах очень трогательна, – ответил Т. – Но я следую им применительно к обстоятельствам.

      – Ну что ж, – промурлыкал Кнопф, – давайте узнаем, есть ли в вас истинная вера… Вам, наверно, и самому ужасно интересно?

      Он поднял ко рту свой жуткий мундштук и издал два сиплых гудка.

      В руках индейцев-фрачников появились короткие духовые трубки. Они вскинули свое оружие к губам; в ту же секунду Т. присел на корточки, закрывшись щитом. Раздалось несколько звонких щелчков о металл, а вслед за этим Т. страшно прокричал:

      – Поберегись!

      И швырнул копье в ближайшего из индейцев.

      Раздался глухой вой – скорее звериный, чем человеческий. Несчастный упал. Т. рванул на себя веревку, и окровавленное копье опять оказалось в его руке.

      – Поберегись! – крикнул он снова.

      Бросок, и второй карлик повалился на пол рядом с первым. Третий успел перезарядить свою духовую трубку и выстрелить, прежде чем его сразило копье. Острый шип воткнулся Т. в плечо.

      В ту же секунду он почувствовал во рту металлический вкус; в голове загудело, а перед глазами заплясали разноцветные пятна.

      «Ариэль, – вспомнил он, – Ариэль…»

      Пелена перед глазами сразу исчезла, и головокружение кончилось так же внезапно, как началось.

      В Т. попало еще два отравленных шипа – один в ногу, другой в кисть руки. Но яд больше не оказывал действия, и вскоре последний фрачник упал на пол, обливаясь темной кровью.

      – Поберегись… – хрипло выдохнул Т.

      – В этот раз ваше напутствие несколько опоздало, – меланхолично заметил Кнопф. – Впрочем, бедняга все равно не понимал по-русски… Вы не устаете меня удивлять, граф. Причем удивлять неприятно.

      Вынув из кармана револьвер, он попятился к лестнице. Закрываясь щитом, Т. шагнул за ним следом. Грохнул выстрел; пуля под острым углом ударила в щит и отрикошетила в потолок.

      Кнопф вновь поднял револьвер, тщательно прицелился и выстрелил. Керосиновая лампа, стоявшая на лавке, подскочила и, лопнув, упала на пол. По доскам поползли желто-голубые огненные змеи. На лице Кнопфа появилась ухмылка.

      – Что ж, – сказал он. – Кому суждено сгореть, тот не умрет от яда…

      Он навел револьвер на Т., и тот вновь выставил перед собой щит. Но Кнопф не стрелял – он просто держал Т. на мушке, дожидаясь, пока пламя расползется по трюму.

      Запахло паленым мясом. Т. чувствовал, что жар подступает со всех сторон; щит в его руке стал нагреваться.

      – Прощайте, граф, – сказал Кнопф. – Счастливой дороги в Аид.

      С этими словами он захлопнул за собой украшенную Аполлоном дверь.

      Т. огляделся. Пустой весельный люк, через который он попал на корабль, теперь был отрезан непроходимой стеной огня. Бросив щит, Т. подскочил к ближайшему веслу, яростным усилием вырвал его из уключины и вытолкнул за борт. Затем он сорвал уже тлеющий халат, протиснулся сквозь узкий лаз, упал в холодную воду, нырнул и поплыл прочь от обреченного судна.

      Отплыв,